Именно благодаря Саи Бабе Ширди приобрел известность. Посмотрим, что за человек был Саи Баба. Он победил сансару (мирское существование), которой так трудно противостоять. Его украшением был мир, или душевное спокойствие. Он был вместилищем мудрости. Он был прибежищем для преданных-вайшнавов, самым либеральным среди либеральных (как Карна), квинтэссенцией всех сущностей.
Он не испытывал любви к преходящим вещам, и был всегда сосредоточен на самореализации, на единственно важном для Него предмете. Он не наслаждался тем, что есть в этом или запредельном мирах. Его сердце было чисто как зеркало, а Его слова всегда источали нектар. Богат ты или беден, было для Него все равно. Он не думал и не беспокоился о чести или бесчестье. Он был Господом всех существ. Он свободно разговаривал и общался со всеми, смотрел постановки и танцы в исполнении танцовщиц, слушал песни гадджалов. Однако Он ни на йоту не отклонился от самадхи (равновесия ума). Имя Аллаха всегда было у Него на устах. Когда все пробуждались, Он спал; а когда все спали, Он бодрствовал. Его живот (внутренности) был спокоен как глубокое море. Его Ашрам не мог быть обозначен, Его действия не могли быть описаны, и хотя Он всегда находился в одном месте, ему были ведомы дела всего света. Его даршан производил сильное впечатление. В течение дня он рассказывал сотни историй, однако Он ни на миг не нарушил данный Им обет молчания. Обычно Он стоял, прислонившись к стене мечети, или же трижды в день прогуливался по направлению к Ленди (саду) и Чхавади (дом, где останавливались путники). Однако, он всегда оставался в Высшем Я. Сиддха, Он вел себя как садхака. Он был кроток, смиренен и лишен эгоизма, Его все любили. Таким был Саи Баба, а так как вся земля в Ширди была истоптана Его стопами, то Ширди приобрел огромное значение. Подобно тому как Джнянешвар возвысил Аланди, Экнатх - Паитхан, так Саи Баба возвысил Ширди. Благословенны травинки и камни Ширди - ведь они могли прикасаться к Священным Стопам Саи Бабы, прах от которых осенял их верхушки. Ширди стал для нас, преданных, Пандхарпуром, Джаганнатхом, Дваракой, Бенаресом (Каши) и Рамешваром, Бадрикедаром, Нашик-Трьямбакешваром, Удджайном и Махакалешваром или Махабалешвар-Гокарном. Общение с Саи Бабой в Ширди было нашим изучением Вед и тантры; оно успокаивало нашу сансару (мирское сознание) и делало самореализацию легкой. Даршан Шри Саи был нашей йогой-садханой, а разговор с Ним уничтожал наши грехи. Омовение Его ног было нашим паломничеством в Тривени Прайягу, а питье священной воды от Его стоп разрушало наши желания. Для нас Его указания были Ведами, а принятие (вкушение) Его уди и прасада полностью очищало нас. Он был нашим Шри Кришной и Шри Рамой, дарующим утешение, Он был нашим Пара-брахманом (Абсолютной Реальностью). Он возвысился над двандвой (противоположностями), никогда не расстраивался и не ликовал. Он всегда оставался погруженным в Высшее Я, то есть "Бытие, Знание и Блаженство". Его центром был Ширди, но поле его деятельности простиралось гораздо дальше, вплоть до Пенджаба, Калькутты, Северной Индии, Гуджарата, Дакки (современный Бангладеш) и Конкана. Повсюду распространялась слава о Саи Бабе, и люди изо всех частей страны приходили, чтобы получить Его даршан и благословение. Его даршан сразу успокаивал умы людей, какие бы - хорошие или плохие - мысли в них не гнездились. Они испытывали здесь ни с чем не сравнимую радость, как преданные в Пандхарпуре, смотревшие на Виттхала Ракхумаи. Это не преувеличение. Вот что об этом рассказывают преданные.Никому не известно, кем были родители, и где родился Саи Баба. Многие пытались об этом узнать, расспрашивая Бабу и других, но удовлетворительного ответа или каких-либо сведений так и не получили. Фактически мы ничего об этом не знаем. Намдев и Кабир не родились как обычные смертные. Их нашли младенцами в раковине: Намдева нашел Гонайи на берегу Бхимрати, а Кабира - Тамал на берегу Бхагиратхи. Так же обстояло дело и с Саи Бабой. Впервые Его увидели шестнадцатилетним мальчиком, сидящим под деревом ним в Ширди. Даже тогда Он казался преисполненным знанием Брахмана. У него не возникало желания мирских вещей даже во сне. Он изгнал майю, и мукти (освобождение) стало служить Его стопам. Одна пожилая женщина из Ширди, мать Нана Чхопдара, рассказывала о Его появлении в Ширди так. Этого молодого человека, со светлым цветом кожи, ловкого и очень привлекательного, заметили сидящим в асане под деревом ним. Жители деревни были поражены при виде мальчика, совершавшего аскетическую практику, невзирая ни на жару, ни на холод. В течение дня он ни с кем не общался, ночью он никого не боялся. Люди удивлялись и вопрошали, откуда этот молодой парень внезапно появился. Весь его внешний вид и черты лица были настолько привлекательны, что, лишь взглянув на него, вы чувствовали к нему расположение. Он ни кому не обращался, и всегда сидел возле дерева ним. Внешне он выглядел очень юным, но в Его действиях проявлялась Великая Душа. Он был воплощением бесстрастия и представлял для всех поистине загадку. Однажды случилось так, что Господь Кхандоба (Шива) вошел в тело одного из преданных, и люди спросили Его: "Дева (Бог), пожалуйста, дай нам ответ, кто благословенный отец этого мальчика, и откуда Он пришел?" Бог Кхандоба попросил их принести мотыгу и копать в определенном месте. Раскопав землю, они наткнулись на слой кирпичей. За ними обнаружили подземную келью, вход в которую был прикрыт плоским камнем от ручной мельницы. В келье горели четыре самайи (светильника), были видны деревянное сиденье, гомукхи (перчатка, которую надевают на руку, когда перебирают четки) и красивые четки. Кхандоба сказал: "В течение двенадцати лет этот мальчик практиковал здесь аскезу". Тогда люди стали спрашивать мальчика об этом. Он постарался направить их по другому следу, сказав, что это местопребывание Его Гуру. Его священное наследие, и попросил их охранять это место. Тогда эту келью закрыли, как прежде, кирпичами. Как и деревья ашваттха и аудумар, дерево ним было священным для Бабы, он очень любил его. Мхалсапати и другие преданные Ширди считали место возле дерева ним местопребыванием Гуру Бабы (самадхи-стхан) и делали здесь простирания.
Баба так рассказывал о своем детстве:
"Когда я был мальчиком, я бродил в поисках хлеба насущного и однажды добрался до Бидгаона. Там я нашел работу вышивальщика. Я старательно трудился, не жалея сил. Хозяин был очень доволен мной. До меня он нанял троих мальчиков. Первый получал пятьдесят рупий в месяц, второй - сто, а третий - сто пятьдесят. Но мне он платил в два раза больше их общей суммы - шестьсот рупий. За мою ловкость он полюбил меня и очень расхваливал. Он подарил мне одежду: длинное платье и тюрбан. Но как только он дал мне одежду, я сразу же связал ее в узелок и отложил в сторону. Я подумал: то, что дает человек, не продлится долго и оно не может быть совершенно. То же, что дает мой Сарчар (Бог), не имеет конца. Ни один человеческий дар не может сравниться с Его даром. Мой Сарчар говорит: "Бери, бери". А у Меня, кто бы ни приходил, просят: "Дай, дай". Сокровищница Моего Сарчара переполнена до краев. Я говорю: "Копайте и вывозите это богатство полными телегами. Только подлинный сын своей матери сможет получить это сокровище". Ведь каков в конце концов наш удел? Тело (прах) обратится в прах, дыхание (ветер) смешается с ветром. Что касается Меня, Я иду куда-то, Я иду и сажусь на то же место. Но ум окутан сетями майи и то погружается вниз, то уходит вверх, как воздушный змей. Эта майя очень Меня беспокоит, но днем и ночью я думаю о людях. Я беспокоюсь за них. Что посеете, то и пожнете. Тот, кто запомнит эти Мои слова, насладится несравненным счастьем".
Саи Баба знал все йогические практики. Он прекрасно владел шестью способами, включая дхаути (очищение желудка при помощи смоченного куска полотна три дюйма шириной и двадцать два с половиной дюйма длиной); кхандайогой, то есть, отделением конечностей и затем их присоединением; самадхи и т.д. Если вы думали, что Он - индус, то Он выглядел как йаван. Если вы думали, что он йаван, то он казался индусом. Никто в точности не знал, индус Он или мусульманин. Он праздновал индуистский Рамнавами со всеми необходимыми церемониями, и в то же время допускал "сандаловую" процессию мусульман. Он поощрял поединки борцов на празднике и раздавал победителям призы. Он, как положено, проводил церемонию гопал-кала в день Гокул-Аштами, а в праздничные для мусульман дни позволял им читать их молитву (намаз) в Своей мечети.
Однажды, в праздник Мухарам, некоторые мусульмане предложили соорудить табут (символизирующий гроб Хуссейна и Хасана) в мечети, оставить его там на несколько дней, а потом прошествовать с ним по деревне. Баба разрешил держать табут в мечети, а на пятый день вынес его из мечети, не выказывая ни радости, ни сожаления. Если мы будем думать, что Он мусульманин - Его уши были проколоты (по священной индуистской традиции). Если мы скажем, что Он был индусом - Он поддерживал обычай обрезания (хотя, по словам м-ра Нанасахеба Чхандоркара, наблюдавшего Саи Бабу вблизи, Он Сам не был обрезан). Его нельзя было назвать индуистом, потому что он всегда жил в мечети. Его нельзя было назвать мусульманином, потому что в мечети всегда горел священный огонь дхуни, а это противоречило мусульманской религии. Здесь разрешалось: молоть зерно на ручной мельнице; трубить в раковину и звонить в колокольчик. Также разрешалось совершать жертвоприношение огню, петь бхаджаны. Раздавать еду; поклоняться стопам Бабы, предлагая аргхью (воду). Если считать Его мусульманином, почему лучшие из браминов и агнихотри, позабыв о своих ортодоксальных взглядах, простирались у Его стоп? Те, кто приходил выяснить, какой Он национальности, теряли дар речи, зачарованные Его даршаном. Так что, никто не мог определить точно, был ли Саи Баба индуистом или мусульманином. И не удивительно! Ведь тот, кто безраздельно предается Господу, отказываясь от эгоизма и сознания тела, тот становится един с Ним, и вопрос о касте или национальности исчезает сам собой. Саи Баба, Единый с Господом, не видел кастовых различий - Он не видел различий даже между существами. Он ел мясо и рыбу вместе с факирами, но не жаловался, когда собаки прикасались к его пище своими ртами.В 1910 году, в праздничный день Дивали, Баба сидел возле дхуни и грелся. Он подбрасывал дрова в дхуни, и огонь разгорался. Потом, вместо того чтобы бросить поленья. Баба сунул в дхуни Свою руку. Рука, конечно, сильно обгорела. Это заметили прислуживавший Ему Мадхав и Шама. Они сразу подскочили к Бабе. Мадхаврао обхватил Бабу сзади, оттащил назад и спросил: "Дева, для чего Ты это сделал?" Тогда Баба вернулся в обычное состояние сознания и ответил: "Далеко отсюда жена кузнеца разувала кузнечные меха, держа ребенка подмышкой. В этот миг ее позвал муж. Забыв о ребенке, она в спешке побежала, и ребенок соскользнул в печь. Я немедленно засунул руку в печь и спас ребенка. Меня не волнует, что Я обжег руку - Я рад, что спас ребенку жизнь".
Саи Баба очень любил светильники. Он брал масло у лавочников, и всю ночь у Него горел огонь в светильниках в мечети и в храме. Так продолжалось некоторое время. Однажды лавочники, бесплатно снабжавшие Его маслом, сговорились не давать Ему больше масла. И когда Баба в очередной раз попросил у них масла, то получил отказ. Баба невозмутимо вернулся в мечеть и поместил сухие фитили в глиняные светильники. Лавочники с любопытством наблюдали за Ним. Баба достал тамрел, в котором оставалось несколько капель масла, налил в него воды, залпом выпил ее, предложив таким образом Господу, потом взял чистую воду, наполнил ею лампы и зажег фитили. К удивлению и страху наблюдавших лавочников, лампы загорелись и продолжали гореть всю ночь. Лавочники раскаялись и извинились; Саи Баба простил их, попросив в дальнейшем не лгать.
Посмотрим, как и где Баба спал. М-р Нанасахеб Денгале принес для Саи Бабы деревянную доску для сна, четыре локтя в длину и пядь в ширину. Баба подвязал ее как качели к стропилам мечети при помощи старых тряпок и стал спать на доске. Тряпки были такие тонкие и изношенные, что удивительно, как они могли выдерживать вес самой доски, не говоря уж о самом Бабе. Ясно было, что это Лила Саи. В каждом углу доски Баба зажег панати (глиняный светильник), и они горели у Него всю ночь. Баба, сидящий или лежащий на доске - вот это была картина! Все удивлялись, как Баба забирался и спускался с доски. Из любопытства многие пытались понаблюдать, как Бабе это удается, но ни у кого ничего не вышло. Когда слишком много людей стали интересоваться этим удивительным явлением. Баба разломал доску на куски и выбросил их прочь. В распоряжении Бабы были все восемь сиддх (сил). Саи Баба никогда не добивался и не желал их. Они пришли к Нему естественно, как плод Его совершенства.
Хотя Саи Баба выглядел как обычный человек, три с половиной локтя величиной, на самом деле Он был воплощением Брахмана. Он был непривязан и бесстрастен, но стремился направить людей на истинный путь. Внутри полностью свободный от желаний, Он был по-настоящему привязан к Своим преданным и заботился о них. Исполненный внутреннего покоя. Он проявлял внешнее беспокойство. Находясь в состоянии Брахмана, вел себя иногда как демон. Адепт адвайты (единства или монизма), Он жил в миру. Иногда Он относился ко всем ласково, иногда бросался камнями; иногда бранил, иногда обнимал. На самом же деле Он был спокоен, сдержан, терпим и уравновешен. Он был всегда погружен в Высшее Я; доброжелателен и милостив по отношению к Своим преданным. Он всегда сидел в одной асане (позе), не беспокоясь о том, чтобы куда-нибудь двинуться. В руке Он всегда держал данду (короткую палку). Он был спокоен, так как не заботился ни о чем мирском. Его не волновали ни деньги, ни слава - Он жил на подаяние. Он всегда повторял "Аллах Малик"; поток Его любви и привязанности к преданным никогда не иссякал. Он был источником знания Высшего Я; Он был полон Божественного Блаженства. Он воплощал в себе безграничный, бесконечный и неделимый Высший Дух, пронизывающий всю вселенную от Брахмана до травинки. Счастливы те, кто, благодаря праведному прошлому, неожиданно заполучили это сокровище; и поистине несчастен удел людей, принявших или принимающих Саи за обычного человека.
...Однажды вечером в Ширди разразилась ужасная буря. Небо покрылось плотными темными облаками. Поднялся ветер, загремел гром, и засверкали молнии. Начался проливной дождь. За короткое время всю местность затопило. Люди были напуганы и устремились за спасением в мечеть. В Ширди много местных божеств, но никто из них не пришел на помощь. Поэтому они стали умолять своего Бога - Саи - вмешаться и остановить бурю. Видя, как они напуганы. Баба преисполнился состраданием. Он встал на краю мечети и закричал громовым голосом: "Хватит, хватит бушевать, успокойся!" Через несколько минут дождь успокоился, ветер стих, и буря прекратилась. В небе показалась луна, и довольные жители разошлись по домам. Еще случилось так, что однажды в полдень в мечети возник такой пожар, что языки пламени взметнулись к верхним стропилам. Те, кто находился в это время в мечети, не знали, что делать. Баба был совершенно спокоен. Потом вдруг он схватил сатку (короткую трость) и стал стучать ею по колонне, приговаривая: "Утихни, успокойся!" С каждым ударом сатки пламя становилось все меньше и меньше; и через несколько минут дхуни вернулся к своему обычному состоянию.
Время от времени Баба высказывался о том, как следует себя вести. Хотя Его советы носят общий характер, они бесценны. Если вы всегда будете помнить их, это скажется на вас благотворно. "Без связи, оставшейся от предыдущей жизни, никто друг с другом не сталкивается. Поэтому не отгоняйте от себя с пренебрежением ни человека, ни зверя, ни птицу. Кто бы ни пришел к вам, отнеситесь к нему с должным уважением. Подайте воды жаждущему, пищу голодному, одежду раздетому, приютите бездомного. Бог будет вами доволен. Если кто-то просит у вас денег, а вы не настроены, давать, то не давайте, но не злитесь на него подобно псу. Другие могут обвинять вас во тьме прегрешений, но вы никогда не должны произносить в ответ обидные, жалящие слова. К вам придет безграничное счастье, если вы проявите смирение. Мир может перевернуться вверх дном, но вы должны устоять. Оставаясь на месте, спокойно наблюдайте за играми этого мира. Разрушьте полностью стену между "я" и "ты". Тогда нам предстанет широкой путь, по которому можно идти туда и обратно, безо всякого страха. Эта стена - отношение "ты" и "я" между гуру и учеником. Если не разрушить эту стену, трудно достичь им состояния единства. Нет другого защитника, кроме Владыки Аллаха ("Аллах Малик"). Непостижимы и несравненны Его деяния. Случается только то, чему Он позволяет произойти; Он Сам покажет нам путь. Без малейшего промедления наступит миг исполнения наших сокровенных желаний. Благодаря узам предшествующих рождений (ринанубандху) произошла наша встреча; обнимем же друг друга с нежной любовью и испытаем радость и довольство. Кто обретает здесь бессмертие? Тот, кто продвигался духовно, кто полностью реализовался. Жизнь остальных созданий длится только до тех пор, пока не остановится их дыхание.