Баба Фарид

Баба Фарид

Фарид был для развития языка пенджаби тем, кем был, к примеру, Чоусер для английского. Он сделал пенджаби языком поэзии, а поэзию - и пенджабской. Позднее, когда Пятый гуру сикхов Арджун Дев составил Ади Грантх (священные сикхские писания), шлоки (куплеты) Фарида заняли в книге почетное место вместе со шлоками Кабира, Намдева и гуру Равидаса.

Это произошло в 1398 году. Амир Темур возвращался домой после разграбления Дели. Он не был отягощен думами, но был гружен золотом, добытым силой, снятым с убитых людей. Стояла пенджабская зима. Воздух на полях пахнул не только свежестью, но и кровью, пролитой невинными людьми.

Внезапно на берегу реки Сатледж в местечке Пак- Паттан (Пакистан) его кони остановились как вкопанные. Всадники хлестали их плетьми до крови, но они не двигались с места. Среди солдат поднялась паника, офицеры впали в истерику. В армии Амира Темура начался хаос. Не привыкший к таким неожиданным остановкам, Амир Темур спрыгнул со своего коня и, разгневанный, потребовал объяснений.

Ему никто не ответил. Он опять принялся кричать. Но его подданные молчали. Наконец вперед вышел один старик и сказал: "Ваша честь, это место освящено". "Кем?" - спросил Амир Темур. "Одним святым, чьи предки мигрировали из Персии, стремясь избежать смерти от рук твоих предков", - ответил старик. Окружавшие их солдаты переглянулись. Рука полководца потянулась к сабле, но до того, как она коснулась ее рукоятки, произошло чудо. Неизвестно откуда раздался голос, провозгласивший: "Баба Фарид - король всех королей!". Это прозвучало так, как будто слова были произнесены прямо в уши каждого солдата. Перед полководцем-грабителем предстало видение, от которого он неожиданно впал в экстаз. И войску было приказано пощадить этот город.

Затем Амир Темур отвесил низкий поклон в монастыре-ханке, послушал гимны суфиев и переночевал в дарге. На ужин ему подали то же, что и верующим - последователям Бабы. Спал он на такой же циновке, что и они. Здесь Амир Темур дал клятву не убивать больше невинных людей, но позднее нарушил ее.

Признанный всеми литературными авторитетами, как первый крупный поэт на пенджаби, Баба Фарид воспевал индийскую культуру. Среди многих социальных и религиозных движений Индии, в течение последних двух тысяч лет, движение Бхакти, популярное в период с 13 по 17 века, было самым выдающимся, поскольку в нем не делалось различия между людьми высокого и низкого происхождения, образованными и неграмотными, мужчинами и женщинами. Оно открывало дверь духовного осознания и спасения для всех и каждого. Кроме того, оно стало основой для современной социально-религиозной культуры Индии.

Одной из величайших особенностей индийской цивилизации является то, что именно ее святые и суфии, а не короли и воины, обеспечивали достижение целей возрождения и реформаторства. Именно бродячие менестрели древней Индии своими балладами, сказители и актеры средних веков в представлениях (катхак) способствовали эволюции и слиянию в единое целое многоплеменной культуры Индии, лелея в народе чувство принадлежности к одной великой стране.

Баба Фарид жил в Пенджабе в 13 веке. Он сочинял гимны, которым и сейчас нет равных. Его поэзия была похожа на молитвы. Он говорил о своем народе его же языком и для него. Он призывал использовать пенджаби не только для мирских, но и для религиозных целей. Он основал в Пак-Паттане мистическую организацию и монастырь (ханку) с семинарией, где проповедовалась необходимость осознания и анализа человеком всех его деяний.

"Бани" (религиозный текст) Баба Фарида - это небольшой томик гимнов, вот уже восемь столетий трогающих души людей. Лиричность и мелодичность его шлок настолько велика, что любой, кто бы ни посещал Пенджаб, всегда останавливается в Пак-Паттане, чтобы почтить память великого святого, создавшего их. Даже неграмотный, несведущий человек мог понять и получить наслаждение от метафор Фарида, так как дивную образность поэт черпал у Матери-Земли.

Но при этом, как истинный суфий, Баба Фарид использовал чувственные образы и для того, чтобы передать в своих сочинениях мистический опыт. Поэты-суфии в Индии и Персии считали Бога воплощением вечной красоты. Они придали поэзии новую направленность, особенность которой заключалась в том, что, не зная о намерениях поэта, было трудно различить, представляло ли то или иное его сочинение оду человеческой любви или же оно было гимном Всевышнему. Взять, к примеру, такую песнь Бабы Фарида о любви: