Весенне-зимним межсезоньем, притихшим, словно слово "вечность", задумчиво спокойный вечер струился в синем заоконье. А в комнате витало нечто неуловимо-легким дымом. Улыбка золотила нимбом чуть спутанный рисунок речи. Рука доверчиво касалась Руки, как клавиши рояля, а грусть тихонько горевала и, истончаясь, исчезала. Весенне-зимним межсезоньем неделю я жила без грусти, лелея лепестки иллюзий в усталом холоде ладоней. А вечером вчера явилась в жемчужно-сером покрывале, слова слезинками роняла: "Ты ничему не научилась. Когда я рядом, все спокойно, не рвется сердце в срыве страсти. Нет огненного всплеска счастья, зато не захлестнет тоскою. Зачем тебе безумства шквала? В оттенках пепла скрыта прелесть. Здесь раньше угольки горели, смотри, еще тепло осталось…" От палевого покрывала ложилась рядом тень резная. Смирясь, надолго ли, не знаю, согласно грусти я кивала.