Сказание о спасительной молитве

В дремучем лесу, что за высокими горами, одиноко стоял крепко срубленный скит. Сказывали старики, будто жил в нем давным-давно святой старец, кудесник и целитель несравненный, мудрый молчальник и добрых дел мастер. Шли к нему за помощью и звери лесные, охотниками подраненные, и люди сословий всяческих - от бедняков до князей, за советом да разумением в делах, за травами целебными и словом тайным от хворей разных. Никому не отказывал праведник. Умел тот святой старец молиться Богу в своем уединении так верно и всей душою чистой, что частенько свет ясный из его избы сиял над лесом и видим был для жителей окрестных деревень на многие версты.

Как не стало святого, долго еще свет тот таинственный поверх елей и кедров по ночам мерцал, но время неумолимое и тропу к скиту сорными травами заплело, да туманами слабеющий духовный огонь укутало. Вот тогда-то и начали понимать жители привольного края, как величайшая святость одного лишь человека хранила, оберегала, спасала их души от зла недремлющего. С той поры вера в добро словно на убыль пошла, а жизнь прежняя - чистая и справедливая, будто под гору покатилась.

Притулилась к старой горе деревенька невеликая, от речки до леса памятного всю низину домами заполонила, многим душам неприкаянным приют дала, в свое неспешное житие впустила. Войны и моры чумные обходили ее стороной, годы неурожайные в диковину случались, жить бы, да радоваться. Давно уж чужаки в ту окраину не заходили, обычаев вековых не нарушали, но откуда-то нечисть земная все ж находила пути неведомые, заражала души сельчан гордыней да завистью, ленью да словами лживыми. Ссоры,обманы, наветы портили добрые отношения меж соседями, помолвки и свадьбы расстраивали, родственников друг от друга отдаляли, не стало мира и лада у людей.

Белая церквушка о пяти куполах украшала холм посреди деревеньки. Прежде исправно посещали деревенские жители службы церковные по воскресеньям и праздникам христианским, в каждой избе иконы в чести содержались. А ныне не помогали больше молитвы человеческие улучшению деревенской жизни, потому что каждый просил за себя. Никто уж, почитай, и не вспоминал о мудром отшельнике лесном, чьи молитвы за всех к Богу направлялись, потому и услышаны были всегда. Наступило и такое время, когда многие дорогу в храм забывать стали, иконы старинные с красных углов в сундуки попрятали, будто стесняться веры своей начали.О богатстве и достатке лишь мечтали, о душе своей и вовсе думать перестали. Вот тогда и приключилась эта необычайная, как знамение Божье, история...

Средь больших домов на главной улице затерялся один домишко бедненький, как бельмо в глазу была та избушка ветшалая для местных богатеев. Подрастала в той избе подзаброшенной сиротинушка без отца-матери, сердцем кроткая, лицом и статью девичьей неприметная. Была бы жива ее матушка, величала бы дочку Марьюшкой, был бы жив ее батюшка, не посмел бы никто звать ее Машкою - норовили обижать сироту языки злобные, сердца черствые. Не под силу было рукам девичьим перекрыть дом крышей новою, да заборы возвести высокие с воротами резными и башнями, как у соседей, нищету не прощающих. Зато чистоту они наводили хрустальную - улыбался всем ее домик окнами чистыми, расписными ставнями да цветами живыми и яркими, все внутри было скромно и прибрано, а в углу красном - икона Божьей Матери, памятный подарок родительский, украшеньем души красовалась. Почитала бедная девушка Мать Небесную пуще своей родной матери, лишь ей одной свое горюшко сиротское, горькими слезами политое, могла поведать да поделиться. О защите просила Отца-Господа, но побаивалась его лика строгого, сердцем чаще к Божьей Матери обращалася. Уж, кому, как не ей, сироте обездоленной, знать, каково это - жить без ласки да совета материнского, без заботы и любви ее всепрощающей.

Сколь не вредили Марьюшке насмешники дерзкие, не таила обид на них ее душа светлая, принимала смиренно свою долю сиротскую и напротив - всем помочь спешила. Рукодельницей стала знатною, ее вышивки и вязанье кружевное много домов деревенских радостью и красотой наделили, а взамен редко кто караваем хлеба и кринкою молока отплачивал. Только вот не в чести в той деревне смиренье ее признавалось, все ущипнуть, задеть и насмешничать бессердечные люди старались, а уж женихи-то и вовсе стороной обходили - кому же нужна бесприданница безродная. И цветы, ее трудом взращенные, вытаптывали, и окна, до блеска намытые, камнями разбивали... Невдомек тем лиходеям было, как же в холода сироте зимовать придется...

К началу осени собралась Марьюшка в лес за орехами кедровыми и ягодами лесными, чтоб запасы на зиму сделать. Подстерегли ее уход парни деревенские, что более других невзлюбили сироту кроткую, безответную, да и решили сжечь все цветы в ее палисаднике. Подожгли и сбежали, трусливые, чтоб не застали их за черным делом. А огонь - возьми, да на дом и перекинься! Вмиг охватило пламя жестокое старенькую избу, никто и ахнуть не успел, как сгорело все, - лишь о своих домах озаботились соседи равнодушные, чтобы свое хозяйство сберечь. На закате дня возвратилась Марьюшка усталая из похода нелегкого с полными корзинками, подошла к своей избе, да так и обмерла: вместо дома ее родного - головешки от бревен дымятся, да труба над печью вся в саже торчит. Залилась она слезами горючими, упала на землю-матушку, закричала и запричитала, куда ж, мол, ей деваться теперь... А соседи по всей улице стали окна свои закрывать и двери на засовы запирать, чтобы не попросилась к ним на ночлег сирота бедная, а то вдруг, да насовсем остаться вознамерится. Так и пролежала всю ночь Марьюшка безутешная на сырой земле, никто не подошел горе с ней разделить, руку помощи протянуть, будто враз позабыли все сельчане, как всегда первая она им на выручку поспешала. Может, кто и сокрушался в душе о беде ее нечаянной, но не желал брать на себя обузу лишнюю, перед другими доброту свою выказывать - за слабость это качество божье в деревне считали, а кому ж себя слабым выставлять захочется. С первыми лучами солнца очнулась погорелица несчастная от забытья своего, поднялась и в последний раз руины черные обошла. И не зря - ухватил глаз ее меткий краюшек оклада позолоченного от иконы Божьей Матери - вытащила она лик дорогой из-под пепла и поразилась - чудным образом не пострадала икона, только стеклышко треснуло от огня. Прижала к груди свою драгоценность Марьюшка и пошла вон из деревни, куда глаза глядят - уж хуже, чем ей здесь жилось, нигде не будет...

Долго ли шла Марьюшка, сама не ведала, будто ноги сами вели. Ни росинки маковой во рту за весь день не держала, лишь у ручья напилась однажды. День стал клониться к закату, а конца равнине вдоль леса и не видать. Зашла она в лес дремучий, пока не стемнело совсем, может, ягод поесть, может, ночлег отыскать. Не успела и ягодки проглотить, повалилась на хвою мягкую да уснула, горемычная, от усталости. Снится ей сон, будто пришла к ней с Небес Матерь Божья с ликом сияющим, добрым и нежным, и голосом тихим утешает в беде, мол, не одна ты на свете белом, Марьюшка, Я во веки вечные со всеми людьми пребываю, да не видят другие меня и не верят, как ты. Потому-то за верность, доброту и веру твою великую, награжу тебя даром особенным. Ты сама его поймешь и лишь в добро употреблять станешь, чтобы ото сна-наваждения сердца людские пробуждать. Как проснешься, иди в лес, только душу свою слушай со вниманием...

Разбудили Марьюшку птицы лесные своим пеньем заливистым, будто радость забытую в душу вернули. Поднялась она с легкостью, тяжесть от беды навалившейся из сердца развеялась, слезы горькие высохли, ноги отдохнувшие сами в путь направились.А сон ее так и стоит перед глазами, ни словечка из него не упущено - навсегда материнский завет в памяти отпечатался. Чувствует девица, будто кто-то невидимый путь ее направляет, ноги резвые уж и тропинку, кустами заросшую, нащупали, но куда ведет она, неясно ей. Продолжила свой путь Марьюшка с молитвою и образом Божьей Матери в сердце, решительно и не оглядываясь, чего уж ей прошлое свое сиротское вспоминать. Долго ли, коротко ли длился ее поход, не считала она, когда, наконец, вышла на небольшую поляну в глубине старого леса. Стояла посреди заросшей бурьяном поляны избушка покосившаяся, но еще крепкая, остатками плетней окруженная. Вспомнила тут Марьюшка стариковские рассказы о древнем ските отшельника святого и поняла, куда привела ее судьба и наказ материнский.

Поселилась девушка в заброшенной избушке, и потекла жизнь ее неторопливая, вдали от глаз и злобы людской. Как сумела, поправила она свое новое жилье, заготовила на зиму припасов, с жителями лесными подружилась, приняла природа чуткая эту душу чистую в свою лесную семью. Кедры вековые сами к ее ногам шишки полные сбрасывали, грибы из-под листочков и трав свои шляпки выставляли, кусты гроздьями ягод к ней оборачивались - в отличие от людей, все лишь помочь да удружить сиротке старались. Много полезных вещей в хозяйстве отшельника отыскалось - и топор, чтоб дров нарубить к холодам, и лопата с косой, чтобы сена накосить и диких кореньев накопать. Не ленилась Марьюшка - спорилась у нее работа с песнями и молитвами, от рассвета до заката трудилась, не покладая рук. Однажды услыхала она в чаще леса козлиное блеянье - заблудилась чья-то коза, далеко от деревни отбившись,так появиласьу хозяюшки лесной помощница новая, молоком и шерстью на зиму ее обеспечив.

Шли недели и месяцы, уж зима своим пологом лес укрыла, успокоилась и душой отошла Марьюшка от бед своих прошлых. Все молилась она денно и нощно за врагов своих, по неразумию ее обижавших, да ждала знака тайного, что на дар обещанный ей намекнуть должен. Стала подмечать девушка , что зимними вечерами длинными будто облако белое на избушку ее опускается, да таким покоем обволакивает, что метели и ветра холодные отступают. Одолев тревоги первые, решилась она спросить облако, зачем приходит оно, что поведать готовится. Лишь задумалась Марьюшка об этом, как перед взором ее снова Матерь Божья явилась с улыбкою доброю, а слова Ее будто сами в голове отзывалися. Пояснила Мать Небесная, что облако дивное - отголоски молитв старца святого, которые он к Отцу Небесному возносил, за людей неразумных заступаючись. Притянула его к месту святому душа ее верная и незлопамятная. Пришло время продолжить заботу отшельника о людях с заснувшими сердцами и разумом. Лишь к Богу-Отцу обращались они веками долгими, а про Матерь-Богиню и не вспоминали, потому и осиротели все, как девушка бедная, без материнской любви жизнь под откос покатилася. Душу свою соборную утерял народ, силой да богатством соблазнившийся, на темные искушения позарившись. И сказала Божья Мать сироте оробевшей, что душу ее, как горный хрусталь прозрачную, в вере стойкую, давно заприметила и доверит ей дело великое - сокровенные молитвы новые, к БОГИНЕ-МАТЕРИ обращенные, людям нести, чтобы ушло зло из их жизни, а МАТЬ-БОГИНЯ вернулась в сердца израненные, исцелила их и навсегда там осталась. Мол, молитвы прежние, лишь к Отцу Небесному - уж не слышит Он, только новые - к МАТЕРИ вознесенные, всех покаявшихся исцелять, направлять будут, радость и душевный покой принесут...Тогда и жизнь на Земле переменится к лучшему.

В забытьи просидела ночь Марьюшка, все чудо свершившееся обдумывая, да и сама не заметила, как начала шептать про себя слова чудные, непривычные: "БОГИНЯ-МАТЬ, спаси нас, усиль в нас веру нашу. Не дай ослабить нам ее, погибнуть. Ведь в глубине души мы верим искренно в Твой яркий Свет и почитаем МАТЬ с ЕДИНЫМ БОГОМ вместе. И снова просим мы - спаси и сохрани нас, МАТЬ. Аминь". Только утром с первыми лучами солнышка поняла Марьюшка, что начала молиться по-новому, а там и другие молитвы в ее уме возникать стали как бы сами собой, а душа ее вроде больше становилась от каждой новой молитвы, будто весь мир в ней помещался, и радость необыкновенная наружу рвалась, чтобы с людьми ею поделиться.

К весне начали замечать жители деревень окрестных, что над лесом старым снова сияние появилось - нежно-розовое на фоне голубого неба. Поначалу не обращали внимания на знамение чудесное, да нашлись смельчаки, пожелавшие причину его распознать. Те, кто с чистыми помыслами в путь отправлялись, быстро тропу к заветной поляне находили, те же, кто корысти ради колдовством разжиться удумали, безнадежно плутали по лесу и ни с чем возвращалися. Поползли слухи по краю, что заместо святого отшельника поселилась в его скиту красавица дивная, молодая да пригожая, утешительница страждущих, от ран душевных и хворей телесных избавительница, советов мудрых подательница... Повалил народ к святому месту, тропу заветную заново протаптывая, но для тех лишь, кто новой жизни обучиться искренне желает, да не для себя, любимого, а об общем благе печется. Никто из прежних обидчиков не признал в статной молодице с улыбкою доброю ту сиротинку бедную, которую им обездолить блажь пришла.

Преображенная силою новых молитв спасительных, душа Марьюшки для всех утешение находила и жизни праведной обучала. Поверили люди, что не колдовством, а святостью всей жизни своей Мария-Марьюшка всем пример подает и всю округу светом божественным от зла укрывает. Чтоб не искать всем ту тропу далекую в лесу заповедном, в городах малых и больших МАТЕРИНСКИЕ молитвы добрые люди в книгах напечатали, и отыскать теперь свой путь к сердцу МАТЕРИ-БОГИНИ каждому под силу, только устремиться надо жизнь свою от лихого прошлого освободить, изойти из старой - в жизнь новую, светом любви озаренную. Книги святые с новыми молитвами МАТЕРИ-БОГИНЕ так и называются EXODUS (ИСХОД). Кто ищет, то непременно находит...