Стихи разных лет

Года идут как беженцы судьбы
Не остановишь бег неутомимый –
Вот промелькнули школьные скамьи
И детство пронеслось улыбкой милой

Мы в жизни этой путь должны избрать,
Никто нам в этом не поможет.
Лишь тот, кто это осознал,
Стать человеком настоящим в жизни сможет.

Автографы нам пишут, кто горазд,
Учителя прощают прегрешенья,
Из школы мы уходим, и сейчас
Мы чувствуем немного сожаленья.

*  *  *

Подайте бродяге хлеба,
В пустыне – воды напиться
И дайте как птице взмыться
Узнику в час расстрела.

Калеке верните ноги,
Слепой же пусть видит вновь…
На это способны немногие –
В чьих жилах настоящая кровь.

Такие простят обиду,
Такие друзей поймут,
Не подадут даже виду,
Руки не уберут.

И в горький час расставанья,
Когда побеждает зло
Скажут слова прощанья,
Такие - чтоб повезло.

*  *  *

Я люблю, когда звенит капель.
Вот и лужиц озорных ватага.
Я люблю, когда весенний день
Опьяняет как хмельная брага.

Я люблю набухшие соски
Почек дерева, раскрытые бутоны.
Я люблю как юные ростки
Из земли рождаются на склонах.

Я люблю зеленый шелк травы,
Под ногами стлящийся без края –
Никогда не видел я страны
Лучше, чем земля моя родная.

*  *  *

Я пижон, а вовсе не поэт.
Брюки клеш, обтянут зад и свитер.
Я такой, что презираю свет –
Весь заросший и давно не бритый.

На Калине средь других хиппов
Я ищу знакомств подчас случайных.
Я девчонкам не дарю цветов,
В их глазах стараюсь быть отчаянным.

Я люблю, где морем блещет свет,
Молодежи слышен голос вещий,
Где реклам неоновый расцвет
Предлагает сказочные вещи.

*  *  *

Перегорел и боль утратил,
И веры нет.
Под тополями на аллеях
Не жду ответ.

И взор привычною украдкой
Не смотрит вдаль
Знакомых черт ища приметы,
Как было встарь.

И темп иной,
И ритмы жизни –
Нет сил вздохнуть,
Вот здесь сейчас остановиться –
Нас помянуть.

Уносит быстрою волною
Людской поток,
Былое кануло в былое,
Свершен виток.

*  *  *

Снова осень гуляет
По аллеям и паркам,
Словно строгий учитель
Нас сажает за парты.

Вопрошает устало,
Что мы в жизни успели,
Что сказать не решились,
Что допеть не сумели.

И нам ставит отметки
Опаданием листьев,
Перечеркнутой строчкой,
Прозябанием мысли.

И стоим мы угрюмо,
Тихо строй сохраняя –
Ничего не имея,
Ничего не теряя.

И как отзвук в тумане
Прозвучит между нами –
Не в свои сели сани,
Не в свои сели сани.

*  *  *

Весна так сразу зримо наступила,
Физически так больно расцвела,
Что одиночество терпеть нет больше силы,
Когда она так женственно мила.

Когда ее цветущие наряды
И косы зелени и запах пряных трав
Тебя манят, как некогда наяды
Манили предков из густых дубрав.

*  *  *

Напоенный ароматом
Одинокий вечер.
Я, по правде, очень рад
Этой нашей встрече.

Рад, что встретил как друзей
Хоровод из звезд.
Вновь я с вами, как всегда,
Так же чист и прост.

Шляпу снял, послал поклон
Госпоже луне –
Рад я снова видеть вас,
Вы поверьте мне.

Тихий сад давно уснул
От дневных невзгод
В этот вечер средь друзей
Больше нет забот.

*  *  *

Все так же горят фонари,
Кидая унылый свой взгляд
И в кружеве тканой листвы
Становится призрачным сад.

А звезды – прислушайся к ним
Навстречу нам тихо звенят,
Как эльфы и нимфы добра
Собой наполняют весь сад.

Мы в музыку ранней весны
Вплетаем свои голоса
И самой счастливой в судьбе
Становится эта пора.

*  *  *

Осень – ржавая птица
Тихо спустилась вниз,
Лист за листом кружится
И опадает ниц.

Тихо в аллеях бродит
Ветер, шурша листвой,
Лето итог подводит
Охряною чертой.

И по утрам серебрится
Как на висках порой
И почему то не спится
Ночью такой глухой.

*  *  *

Холодно, очень холодно
Одному средь людских лавин
В круговерти большого города,
Зная твердо, что ты не любим.

Холодно, очень холодно,
Только ночь, только снег кругом.
Остуди мою бедную голову
Жар уйми и тоску о былом.

Я бесцельно брожу по городу
Ото всех хоронясь, нелюдим.
Мне сегодня особенно холодно,
Очень холодно в груди.

*  *  *

Стою, задумавшись – я здесь не раз бывал,
Где мне знаком до боли каждый клен.
Где в дни счастливые отнюдь не подозревал,
Что буду вскорости я Вами отлучен.

Что Вы, по-прежнему, с лицом таким родным
И ласковым, кладя на плечи руку,
Уж вскоре будете так счастливы с иным,
Забыв про нашу горькую разлуку.

Что мило щуря близорукий взор
С другим пройдетесь тихою аллеей,
Где столько раз несли мы всякий вздор,
Когда листва тихонечко алеет.

Я не судья и буду, не судим
Детьми, которые тихонечко взрослеют.
Мне только кажется, мы снова здесь стоим
И молодость отцветшую жалеем.

*  *  *

Быть может встречу когда-нибудь ее –
Ту девушку, что в думах залегла.
Я улыбнусь ей, руку протяну –
Как хорошо, что ты ко мне пришла.

Она не спросит, знаю наперед,
О том, что было. Молча мы пойдем
По улицам заснеженной Москвы.
Казаться будет с нею нам вдвоем,
Что рядом, будто мы всю жизнь идем.

Никто из нас не скажет невзначай
О годах горечи, и полные печали
Пред нами вереницей не пройдут
Те дни, когда мы с горькою иронией молчали.

Когда страдали, плакали навзрыд,
Когда мы жаждали, но в жизни не имели
Ни капельки надежд, ни друга помощи,
Ничто… и с робкою надеждой ждать не смели.

И я сейчас, когда болит душа,
И тихо ноет в одинокой ночи,
Я твердо верю – встречу что еще
Ту девушку, что жажду встретить очень.

*  *  *

Три гвоздики на столе
Празднично сияли.
Символ мужества,
А вот и они завяли.

*  *  *

Эпитафия самому себе.
Одним уж тем достоин восхищенья,
Что сил и смелости хватило народиться
На этот белый свет.
Но, каждый проходящий, помянет пусть с презреньем,
Что небо чистое коптил и место занимал
Чужое столько лет.

*  *  *

Сколько раз писал я
Грустными стихами,
Но они, поверьте,
Получались сами.

Я в душе напрасно
Их сдержать пытался.
Видно слаб был духом
И порой сдавался.

И тогда внезапно
С львиною отвагой
Стих мой прорывался
Прямо на бумагу.

* * * * * * * * * * * *

Темный лик иконы
Отсвет свеч в углу
Навевает дрему
И клонит ко сну.

Из дверных проемов
Изо всех щелей
Тихо тянет кленом,
Мнится и елей.

Из кривых окошек
В бычьем пузыре
Виден сад немножко
В утренней росе.

Как огарок свечки
В утренней дали
Солнце красит речку
В алый цвет зари.

*  *  *

Вы, пожалуйста, пройдите мимо
И не обращайте на меня вниманье-
Я дурю, валяясь под забором,
Принижая человека званье.

Да, я пьяный, весь в грязи и слезах,
Промотав последние деньжата.
Я сейчас далеко в своих грезах –
Ах, оставьте вы меня, ребята.

Прислоните к фонарю иль стенке
И ступайте дальше себе с богом
За грехи и я свои отвечу
И за то, что поддавал немного.

Проходите, не глядите косо
Никого я в жизни не обидел.
Да, я пью, но только от того лишь,
Что хорошего я мало в жизни видел.

*  *  *

Средь мира лживого, каким я окружен,
Не мудрено нажить себе врагов.
Я это знаю, я вооружен,
И мост мой поднят и водою залит ров.

За частоколом вынужденных слов,
За лесом пик любезнейших улыбок
Храню я парочку отличных кандалов,
Прикованных навеки к мощной глыбе.

Я этой паре верю как себе,
Глядя и радуясь на стали строгий лоск.
Не предадут и будут верны мне
Стальная пара – моя душа и мозг.

*  *  *

Небо снова прохудилось
Осени под стать.
Под дождем все изменилось –
Город не узнать.

Запирают двери рано,
Не видать людей.
Наступил сезон тумана
Сырости дождей.

На душе в преддверье стужи,
Стылая тоска.
То туман, дожди и лужи
Леденят меня.

*  *  *

За всю свою жизнь написать бы хотелось
Хоть несколько дельных вещей.
Таких, чтоб и в горести радостно пелось –
Живешь не напрасно, живи же смелей.

*  *  *

Какой конфуз, moon sheer,
Наш милый общий друг,
На днях зайдя, сказал,
Что у меня возник –
Инфаркт души.

*  *  *

Забывать, забывать, забывать
Свою совесть не можем друзья.
Убегать, убегать, убегать
Нам от жизни поверьте нельзя.

Хоронить, хоронить, хоронить
Нам никто еще права не дал
Все надежды, стремленья, мечты,
Хоть напрасно порой ты их ждал.

Проходить, проходить стороной,
Хоть возможность такая и есть
Мимо рук тебя ждущих не смей,
Если не потерял еще честь.

*  *  *

Мы в этой жизни все лишь только призраки
И в пошлости дневного бытия
Все как один стремимся к правде истинной,
Не извращенной духом бытия.

Скупая радостью и щедрыми подарками
Жизнь нудно тянется как длинный коридор,
Где ожидают неприятности под арками
Нас, как назло, с рожденья до сих пор.

О, будь ты проклята - страна моих мечтаний
И разум тот, что в тщете породил
Во мне кипящий сонм златых желаний,
Когда я нищим жизнь свою влачил.

*  *  *

Нам пишут из Франции будто король
Со всей королевскою свитой
Казенные деньги народу раздал
И что все богаты и сыты.

Как будто принцессы, а в прачки пошли,
Виконты же все в подмастерья;
И будто король для забавы детей
Отдал с своей шляпы все перья.

И пишут еще нам из Франции…
Стоп – к чему этот праздничный тон.
Зачем обижать короля – он король,
А это всего только сон.

*  *  *

По небу тихо плыли облака,
И, глядя ввысь, хотелось устремиться,
Ворваться в бездну яркой синевы,
Догнать их кружево и вместе с ними слиться.

Губами трогать тонкий серп луны,
Ловя чудесные мгновенья,
И унестись в владенья тишины,
И быть покорным ветра дуновенью.

Быть беззаботною былинкою сухою
И наплевать на лживый мир вокруг.
Шагать неведомою лунною тропою,
Но твердо знать, где недруг, а где друг.

Иль взявшись за руки с создателем самим
Брести отважно длинною строфою
И мыслям радоваться своим
В чужих строках из дневника чужого.

*  *  *

Я легкой бабочкой порхаю на лугу
С цветка на цвет
С растенья на растенье.
Здесь яркость света
Солнца цвет –
Все доставляет наслажденье.

Мне ветер шепчет –
Я лечу
Все выше, выше, выше
Внизу змеей ползет река,
Видны сады,
Поля, луга
И городские крыши.

Вот я у солнца в облаках
Порхаю беззаботно
Я вся свечусь,
Я вся нежна
И мне от них щекотно.

Я вся в томлении плыву
Подобно облакам.
Я так прекрасна и нага,
Что обещал любви блага
Мне юный месяц сам.

*  *  *

Ветер качает деревья, листва
Словно зеленые стяги
Свой распахнула природный шатер
Над головою бродяги.

Тысячи солнц полыхают в глаза
Маревом полна земля
На груди бережно держит своей
В нежных объятьях меня.

Если захочется, то припаду
Я к ключевым устам
И одарю ее, щедро любя,
Хоть и бродяга сам.

* * * * * * * * * * * *

ПАУК

Как то в углу увидал паука,
Мирно плетущего сеть.
Надолго ль хватит терпенья ему
Над своей сетью корпеть?

Я подошел и старуху позвал –
Бабка, паук, погляди.
Старая глянула – «Что же сынок
Скоро известие жди».

Или, пожалуй, его раздави –
Снимется сорок грехов…
Я улыбнулся – «Ты старая что,
Хватит ли всем пауков».

Люди за долгую жизнь
Все грешат – много ли, мало ли жил.
Если начнут по углам их давить,
Кто бы тогда мух ловил?

Нет, я так думаю, сети плетут
Лишь для того пауки,
Чтобы как мухи запутались в них
Наши людские грехи.

С тех пор я в памяти вечно храню
Образ того паука,
Чтобы спокойствие было в душе
И не случилось греха.

*  *  *

Притонувшая осока
Трясогузки свист
Мимо тихо проплывает
Как кораблик лист.

Ива старая склонила
Свой согбенный стан,
Тихо плещется вода,
Буд-то из ее ран.

В тихом небе,
Как в пруду
Туча – лист плывет.
К неизведанным местам
За собой зовет.

Солнце луч мне протянуло -
Ариадны нить.
Вокруг глядя прямо смело
Хочется мне жить.

*  *  *

Пересмотреть жизнь заново,
Пустое зачеркнуть,
И, наконец, с спокойною
Мне совестью уснуть.

И не тревожить больше
Мне сердца трудный бег.
Дышать легко, свободно,
Как всякий человек.

*  *  *

Не целовать в уста,
Любимой не назвать
О, как все это, право
Мне горько сознавать.

Нам не бродить вдвоем
Туманною порою,
Не поверять мечты
Под бледною луною.

Кто в этом виноват
Не так уж важно знать.
Любовь мы обронили,
И дружбы не видать.

*  *  *

Боль и грусть и сердца пустота,
Ожидание тревожное чего-то,
И обманчивая памяти игра,
Будто бы подсказывает что то.

Все знакомо, все не в первый раз,
Наплывает, будоражит вновь.
Просто встретил, наконец, я Вас –
Мою в жизни главную любовь.

Мы не будем говорить слова
Про любовь, тоску, луну иль стужу.
Ты и так поймешь меня сама,
Когда примешь в жизнь свою как мужа.

*  *  *

Я смотрю в глаза твои ясные
В их морозную, жгучую синь.
В них беснуются черти страшные,
Так и хочется крикнуть – «Сгинь».

Так и хочется из них выпрыгнуть,
Так и хочется позабыть,
Так и хочется мне, воистину,
Бесшабашным, как прежде, быть.

*  *  *

О, если б знала, как тебя
Я каждый вечер ждал.
Сидя в тиши и без огня,
Но я не унывал.

Молился богу, черту – всем,
Но только б ты пришла,
Пусть хоть мгновение со мной
Наедине была.

И чтоб к груди твоей я мог
Прижаться головой,
А ты бы гладила ее
В ответ своей рукой.

Чтобы, услышав сердца стук,
К губам твоим приник.
И, чтоб манящим был в ночи,
Как у икон, твой лик.

Чтоб в поцелуе ощутить
Мороз твоих зубов.
И чтоб с тобою унестись
В блаженство вечных снов.

И, в ожиданье этих встреч,
Я все стерпеть могу.
Но только помни, как тебя
Я каждый вечер жду

*  *  *

Дороги серая унылость,
Дождем обсемененное стекло,
Насквозь пронизывающая сырость
Там – вне кабины, где темно.

Угрюмый заговор молчанья
Двуличных туч слезливой непогоды,
Лишь подтверждающий желанье
Приблизить осени невзгоды.

Глумливый ветер злобно хлещет
Тугою плеткою дождя
Дороги скорченное тело,
Ползущее упрямо - в никуда.

Оцепенев от жизни хворой
И будней нудного труда
Весь город спит, лишь мы на скорой
Корпим сегодня до утра.

*  *  *

Вот уже вечер и дождь
Тихо с листвой говорит.
Необъяснимая грусть
Душу мою теснит.

Необъяснима тоска
Слабой струной звенит,
И непонятно зачем
Сердце мое бередит.

Необъяснимая боль,
Необъяснимая грусть,
Необъяснимые сны
Пусть все сбывается, пусть.

*  *  *

Затянуло небо тучами,
Дождь заморосил.
Может оно к лучшему,
Что любить нет сил.

Что среди июня
Дождь как в октябре,
Что такой же холод
У меня в душе.

Что унынье улиц
Мне передалось,
Что тоску и горечь
Испытать пришлось.

Что тебя любимой
Не сумел назвать,
Что друзьями даже
Не смогли мы стать.

* * * * * * * * * * * *

БОЛЬНЫЕ РИФМЫ

Хочется сбросить года и разлуки
Плечи расправить и прямо смотреть
Перешагнуть через горечь и муки
И никогда ни о чем не жалеть.

*  *  *

Мне все равно – заря уже настала,
Ты не пришла. Зато лютует боль.
Мне все равно – ведь ты другою стала,
Мне все равно. Я больше не король.

Я был глупцом. Шутом теперь не стану.
Мне хватит сил отречься самому
И не поддаться хитрому обману.
Кто был король – не быть тому шуту.

*  *  *

Как больно милая, как странно
Неверием отгородясь,
Друг друга мучить беспрестанно,
Над чувством искренним смеясь.

Как нить связующая рвется
С бессильной яростью взирать
И ждать, когда уже не ждется,
Когда напрасно, что-то ждать.

И умирать и возвращаться
В ад жизни, что уже прошла.
Так, не успев еще начаться,
Вся в отчужденье изошла.

Когда надежды луч бесцельный
Не перестал еще блистать,
Найти и вновь все потерять –
Как больно милая, как страшно.

*  *  *

Пугающая гулкость переулков. Лица, лица.
И фонарей распятые огни.
В который раз все это повторится –
Ночей удушье и раздумий дни.

Безвольной страсти воли подчиненье,
Как приношенье жертвы на алтарь.
Отринут разум, доводы, сомненья.
Незрелость чувств нас ранит, как и встарь.

*  *  *

Лихорадочность, ошибочность, замшелость
Мыслей шок. В словах сплошной туман.
Ясность истины признать так не хотелось,
На дешевый соблазнясь обман.

Извратимость всякого начала.
День и ночь равны, как жизнь и смерть.
Все, что ранее осмысленно звучало,
Заменяет ныне круговерть.

Встреча есть предшествие разлуки.
Начинанье – прошлого конец.
Счастье только продолженье муки,
И любви – лишь ревности венец.

Забывая истины простые,
Не желая терпеливо ждать,
Тратим жизнь на мелочи пустые,
Не умея главного понять.

*  *  *

Терпима боль, терпима.
Уйдут в небытие
Все беды и печали
И жизнь возьмет свое.

О пережитой буре
Напомнит только грусть
Однажды днем ненастным,
Как вспоминать примусь.

Я ей не дам разжечься –
Залью вином сухим.
Пусть то, что с нами было.
Останется таким.

*  *  *

Тяга к контрастам.
День – ночь.
Измена привязанностям
И смена чувств.
Тебя не заботят
Сын, дочь.
Забыты обязанности
И дом пуст.

И горек хлеб,
Хоть и покупной.
Мысли далеко.
Глаза пусты.
И голос –
Равнодушно чужой
Привык легко
Говорить – «Пусти».

И таинства нет.
И нет судьбы,
Что связывала
Нас прежде.
Привычный ответ
В каждом – «Прости».
Не слышно и нет
Надежды.

*  *  *

Небо как старая наволочка –
Все провисло.
Снега холодность.
Комьями тучи.
Как констатация неотвратимости
Факта смерти.
Расстаться немедленно необходимо
Для нас обоих.
Без девальвации
Чувств и мыслей.
Без проволочек…
Так будет лучше.

*  *  *

Злая моя доля.
Ночь. Лучина.
Для кого-то воля.
Мне – кручина.

Для кого-то сладость
В новых поцелуях.
Для кого-то радость,
Мне же – аллилуйя.

Деньги есть и вина –
Хоть залейся.
Только жизнь могила –
Нет в ней песни.

Нет с иными счастья.
Не во мне былое.
Новые напасти –
Старое лишь горе.

С каждым днем все горше
Жизнь течет впустую.
Для кого-то больше
Я не существую.

*  *  *

Мыслю – следовательно, существую.
Мучаюсь – значит, грешен.
Но как океан моей боли безбрежен.
Я существом всем своим протестую.

Откуда возникла вдруг эта усталость.
Отсутствие мысли и чувств извращенность.
В них видится наша незащищенность,
Души суета и какая-то вялость.

Бессильные страсти, томление всуе.
Мученье друг друга отсутствием веры.
Сменяют желанья друг друга без меры,
Стократ умножая, стократ протестуя.

Пока есть надежда – еще существую,
Хотя и прощаюсь навек и отныне.
Чтоб ты не сказала, есть отзвук полыни
И горечь разлуки в твоем поцелуе.

*  *  *

В конце концов, когда-нибудь
Все лучшее кончается.
Но этим жизнь, как перст судьбы
Конечно, не венчается.

С подмостков вточь,
Уходим в ночь,
Где рампы тыл и свет.
Где лиц туман –
Сплошной обман
И где героев нет.

Теряя собственное Я,
Сливаемся с толпой,
Как с кучей грязного белья,
В которой нас уж нет.
А позади другой герой
Играет свой сюжет.

*  *  *

Жажду далее мучиться.
Хочу чувствовать боль.
Во хмелю все пропившая
Аж до ниточки голь.

Чтоб ни стыд-раскаяние
Не терзали меня.
Чтоб росли расстояния
Все в себе хороня.

Чтобы версты расхожие
Уносили с собой
Нас – таких непохожих
На последний покой.

Изменившие памяти,
Не нашедшие слов.
Мы – себе сами памятники
Из разрозненных снов.

*  *  *

Ни денег нет, ни друга, ни руки,
К которым бы главу я преклонил.
И растерял я все свои стихи,
И все начать, сначала, нету сил.

Жизнь катится в тяжелом забытьи,
Инерцией влекомая вперед.
Для каждого из нас придет черед
Держать ответ за прожитые дни.

Жизнь кончена… или начата вновь?
Кто знает Истину – природного шута.
Сегодня, кажется, подведена черта,
А завтра заново вдруг заиграет кровь.

*  *  *

Замело по улицам, по дворам
Крупяною кашею к холодам.
Затянулись льдистым серебром
Лужи одинокие под окном.
Подломились сучья на ветру.
О весне я память сберегу.

*  *  *

Снег пошел.
Пушистый белый саван
Все равняет,
Всех мирит в одном.
Утлый челн судьбы
Вернулся в гавань.
Все, что было,
Кажется лишь сном.

Больше нет
Ни боли, ни разлуки –
Ничего.
Лишь тишины разлив.
Снег ложится,
Хороня все звуки.
С нашей памятью
Навек нас примирив.

* * * * * * * * * * * *

ГРАЖДАНСКАЯ ЛИРИКА

Я надолго тобой очарован
Золотая моя сторона.
Каждый раз я бываю взволнован
Для себя что-то вновь находя.

Для меня каждый колос богатство
И священен любой твой листок.
Средь народов единство и братство
Здесь царят как единый исток.

Пониманием, дружбой сердечной
И радушием славна земля.
И, наверное, памятью вечной,
Как огонь у седого кремля.

Озаряя бескрайние дали,
Уходящие аж в синеву.
Во весь голос я славлю Отчизну –
Золотую мою сторону.

*  *  *

Я вновь пишу уже в который раз
О сокровенном таинстве желанья,
О пробуждении каждого из нас
И о высоком Человека звании.

О том, что в мире мы должны гореть,
А не коптить мещанскою свечою,
Чтоб не пришлось «под занавес» жалеть
И жизнь перечеркнуть своею же рукою.

И, чтоб мы нажили под старость не покой
И брюхо сытое и все, что мы проели.
Нет, жизнь себе я мыслю не такой
И смерть, конечно, не в постели.

Пусть я сгорю уж лучше в сорок лет
Инфарктом скошенный, иль злобною молвою,
Как погибал уж не один поэт,
С упрямо поднятой и гордой головою.

*  *  *

Есть удивительное свойство
В простом российском мужике –
То страшное в отчаянии геройство,
Кончающееся плетью на спине.

Та, жизнью препарированная жила,
Которая надорванной душе,
Дает недюжинную силу
Лихою удалью закончиться в броске.

И, чем сильнее пресс уничиженья,
Ведущего с пинками на помост,
Тем выше в нас ответное стремленье,
Назло смертям, подняться во весь рост.

*  *  *

Всегда сплошное одиночество,
Лишь свет зажгу и сяду в тишине.
Сбывается то тайное пророчество,
Как на пиру, предсказанное мне.

Мы поколение тех брошенных
И жизнью перечеркнутых людей,
Пришедшие не к времени, непрошено;
Я понимаю это все ясней.

И переполнена невысказанною мукою,
Сведенная в конвульсиях душа.
И жизнь течет размеренною скукою,
В которой нет ни смысла – ни шиша.

*  *  *

Не сметь «подвинуться» рассудком,
Пред испытаньем отступать
И, ради сытого желудка,
Всех позабыть и все продать.

Не сметь молчать и в год тяжелый
Упорно в голос говорить,
Чтобы весомое то слово
Давало людям силы жить.

Не сметь главу склонять в угоду,
Пусть даже правящей хуле.
В любую мрачную невзгоду –
Всегда быть верными себе.

*  *  *

Если б можно было тихим словом
Жизни пряжу вспять перевернуть.
Скинуть клятв ненужные оковы,
Слово взять назад и не вернуть.

Если б можно на любые вести
Просто-напросто никак не отвечать.
За добро не ждать ответной лести,
Пред молвой в испуге не молчать.

Если б можно распахнуть всем сердце
И в ответ увидеть встречный взгляд.
До конца допеть свои все песни,
Без сомнений, не смотря назад.

Жизнь тогда прожил бы не напрасно,
Уходя в последний свой маршрут,
Знал бы я, что может быть прекрасной
Жизнь, когда кругом тебе не врут.

*  *  *

Ненавижу ложь, лесть.
Ненавижу зло, месть.
Ненавижу страх, боль –
Жизни приниженье и юдоль.

Алчность, злобу, зависть, клевету
Просто на дух не переношу.

*  *  *

Сквозь заставы пережитых лет
Возвращаемся к исходному началу.
Здесь впервые нам забрезжил свет
Золота надежды у причала.

Лодка старая казалась кораблем.
Ветхий борт ее служил залогом,
Что во славу мы еще споем
Величавым и красивым слогом.

Где теперь и по каким морям
Носит нас разбитое корыто.
И к каким прибьет нас берегам –
Тех, которые давным-давно забыты.

* * * * * * * * * * * *

Новый год. Стучится в окна вьюга.
На стекле заманчивый узор.
В нем, пытаясь отыскать друг друга,
Вижу снежной королевы взор.

Не боясь, оттаиваю место -
Гостьей будь и к праздному столу
На сегодня стань моей невестой
Вместо той, которую люблю.

Глянула, усмешкой тронув губы,
Чуть заметно головой качнув.
Где то вмиг засеребрились трубы,
Все стекло узором изогнув.

Было ли, привиделось от скуки,
От печали в ночь под рождество.
Над землею тихо плыли звуки.
Новый год входил в мое жильё.

*  *  *

Холодно. Подъезд наш освещен.
Снег скрипит,
Но то чужие звуки.
Ночь прошла
И год ей посвящен –
Новый год,
Год боли и разлуки.

*  *  *

Как всегда и опять
Ночь.
Тени редких прохожих
Прочь.
Эхо редких шагов
Вдаль.
И себя и других
Жаль.
Неизбывных часов
Гнёт.
До сих пор как огонь
Жжёт.
Как удар по щеке –
Всплеск.
Как безумных очей
Блеск.
Как укор, как мольбы
Бред.
Звезд далеких чужой
Свет.
Рук молящих залом
Крик.
В лунном мире и я –
Старик.

*  *  *

Неисцелимо недужен душой,
Оболганной, обманутой, распнутой.
Я потерял и веру и покой.
С привычного устоя низвергнутый.

Среди людей я словно тень брожу,
Не зная, как печаль свою унять.
Я против истины, наверное, грешу,
Пытаясь, дни свои направить вспять.

Реальное отторгнув бытиё,
Мне хочется решение найти.
В котором бы пересеклись пути
Тропы из прошлого с тропой в небытиё.

*  *  *

Прислушайтесь – опять звенят ручьи,
И лед подтаивает с хрустом.
Не надо быть пророком златоустом
Чтобы предвидеть солнечные дни.

Не надо хмуриться,
Сердясь на влагу дня.
На робость зябкую
Полдневного луча
И на капризы ветреной погоды –
То шалости весенние природы.

*  *  *

Не хочется. Мне, почему то ничего не хочется.
Ни майских гроз, ни свежести лозы.
Лишь только сердце в тишине больной колотится
И мысли грустные нейдут из головы.

И, вроде бы весна, и птиц драчливых стаи
Неугомонно селятся в гнездах.
Давно мы видеться друг с другом перестали,
Но только прежнее дурманится в мечтах.

И ходит тенью с неудобными углами,
И все ворочается, места не найдя.
Спешат другие на свидание с цветами.
А я все мучаю и мучаю себя.

*  *  *

Говорят, я гениален –
Это ерунда.
Я всего лишь ненормален –
Такова судьба.

Существую, как насмешка –
Для чего рожден.
Быть в чужих руках лишь пешкой
Вечно обречен.

* * * * * * * * * * * *

Не спится. Ночь глухая
Покоя не дает
И в полудреме мнится –
Опять ночная птица
В окно меня зовет.

И плачет, и тоскует,
И спать мне не дает.
Как будто что-то знает
О том, что ожидает.
И грудью в раму бьет.

И страшно просыпаться.
И страшно дальше спать.
А мысль все не уймется,
Что жизни нить прервется
И нечто больше ждать.

*  *  *

Вечернее впечатление.
Еле мерцают во тьме фонари,
Полуподвально.
Лица случайных прохожих в ночи,
Полупечальны.

Сырость промозглая ознобом бьет,
Бьет, сотрясает.
Вьюга февральская землю метет,
След заметает.

Лед под ногами хрустит, как стекло
Битой надежды.
Все опрокинулось, все развезло
Так безнадежно.

*  *  *

Не слышно песен соловья –
Расклеван серой стаей.
Вот так когда-нибудь меня
Молва охает.

Людской измучен слепотой
И равнодущьем,
Найду последний свой покой
В дремучей глуши.

И не помянут обо мне
Ни поп, ни дьякон.
Лишь дату смерти на кресте
Помянут знаком.

*  *  *

Сегодня солнце, а вчера
На сердце мгла еще лежала
И нервы медленно вязала
Она без края, без конца

На спицы холода. С утра
В душе уже иное мнится,
Жизнь пробудилась, даже птица
С рассветом песню завела.

И нет теперь ни повода к печали,
Ни горьких дум, ни тягостных минут.
Стою уверенно, пусть даже и в начале
Того пути, где знаю меня ждут.

*  *  *

Отныне ненавидеть,
Над глупостью смеясь.
Кругом пороки видеть,
От ханжества лишь злясь.

Безжалостным ударом
Разить и быть бойцом,
Чтоб знать, что жизнь недаром
Мне дарена отцом.

И пусть в неравных силах
Сразит, сметет меня,
Но до своей могилы
Я не отдам себя.

*  *  *

Снова грустно.
Одиночество съедает.
Вроде есть
И крыша и постель.
Жаль, что это
Нас не сберегает от бессмысленных
И тягостных потерь.

*  *  *

Слова – пустые формы мысли,
Поток их ширится и льется без конца.
Язык не ведает, а голова не мыслит,
Кругом живут одни лишь голоса.

Как будто я в Паноптикуме жизни
Случайно оказался, проходя.
Пустые сплошь и люди здесь, и мысли,
Любой поступок глуп здесь, загодя.

*  *  *

Будь проклят этот мир,
В который я пришел
Страдать и мучиться
И поражать глаголом.

За то, что он
Развеял мой кумир,
Не дав взамен
Ни счастия, ни дола.

*  *  *

В БОЛЬНИЧНОМ САДУ.
(на дежурстве)

Фонарь луны таинственно манил,
Черня листву стареющего сада.
Мне этот вечер был особо мил –
Он мыслей буйство сдерживал прохладой.

Я у окна сидел, и видел все внизу
Дорожек тишь и пустоту скамеек,
И с дрожью трепетной впивался в тишину,
Пред ней душой, смятенной благовея.

И, дерзкому, дано было понять,
Что все есть тлен и немощь ползновенья,
И все проходит, возвращаясь вспять,
В часы недолгие случайных откровений.

*  *  *

Не спится. Ночь. Луна.
И соловьи,
И запахи, и грезы.
Томленьем полнятся
И тело и душа,
И на глаза прихлынивают слезы.

Безумьем рвет,
И колоколом гул
Стук сердца тяжкого,
И в уши отдается.
Во мне еще
Желание живет.
Душа поет,
И плачет, и смеется.

* * * * * * * * * * * *

Как холодно и молчо отчужденье.
Как горек хлеб и жизнь несправедлива,
Когда уходит жизненная сила,
Но ясен ум и места нет сомненью.

И нет возможности израненную душу
Ни обменять, ни в розницу спустить,
Чтобы затем, отбросив предрассудки,
Без вывертов, напропалую жить.

И нет духовника, религии и веры,
Которым яд изъять из гнойных ран.
Кругом царит без времени и меры
Глумленье похоти и мелочный обман.

И, задыхаясь в повседневной муке,
Непонятый, идущий стороной,
Давно бы на себя я наложил бы руки,
Когда бы знал, что в этом есть покой.

*  *  *

Одиночество – отринутых безумье,
Мрачной инквизиции дитя.
Тягостных минут бесплодные раздумья,
Казнь и пытка самого себя.

Дыба времени иссушивает душу,
Мыслей жилы медленно дробя,
Все надежды бесконечно руша,
Повергая в адский жар огня.

Время вечером – на эшафот дорога.
Тянется без края и конца.
Верить хочется, что вот придет подмога,
Снимет с неизбежного креста.

Но наутро, перед самой плахой,
Ты поймешь, что для толпы чужой.
И печали все отринешь махом,
Гордо поднятой над всеми головой.

*  *  *

Мне некому писать слезливых писем
И некому на них мне отвечать.
И неоткуда в этой мерзкой жизни
Мне, хоть притворного, но все ж сочуствья ждать.

Жизнь тянется посильной чередою,
В которой чувствуешь никчемность всех забот,
Когда становишься со временем свиньею,
Залезшею в соседский огород.

*  *  *

Не поется мне сегодня и не пишется –
Я стою перед разбитою судьбою,
Голос хриплый мне с кассеты слышится –
Он, как будто бы смеется надо мною.

Я прожил коротких тридцать лет,
Но в которых слишком много было
Поражений горьких и побед,
От которых ничего мне не прибыло.

Начинать сначала тяжкий труд.
Это только в песнях так поют,
Что года, пройдя, все перетрут.
Так поют,… но вовсе не живут.

*  *  *

Горе мое горюшко,
Ночь – страдалица
Как во сизом полюшке
Горемыка – странница.

Как во сизом полюшке
Горемыка странница,
Дал Господь бы волюшку
За мои терзания.

Дал Господь бы волюшку
За мои терзания,
За лихую долюшку,
За чужих мытания.

*  *  *

Душа пуста, и жизнь так коротка,
И впереди ее осталось слишком мало,
Как будто я все продал с молотка,
А было что – давным-давно пропало.

И, кроме горечи и жалких неудач,
Мне не сулит иного опыт прежний,
Лишь только в сердце океан безбрежный
Надежд обманутых и тошно так, хоть плачь.

*  *  *

И скучно и грустно, и мало надежды…
И негде остановить опечаленный взор.
Меня окружают одни лишь невежды,
И жизнь так мучительна, словно позор.

Я долго скитался в лабиринтах раздумий.
Искал без борьбы уж проторенный путь.
Имел не друзей я, а высохших мумий –
Зачем сам себя я хотел обмануть.

Искал утешенья, любви и защиты,
Любимой создал я себе ореол.
Зачем за чужие я прятался щиты,
Зачем за чужими я спинами шел.

Но тщетна надежда – шагреневой кожи
Лоскут истончился, шурша как змея.
Желанья одно на другое похожи
И каждое старит и губит меня.

И надо продлять бесконечные муки
Никчемных общений в условностях дня.
И нет ничего, кроме боли и муки,
Уж более нет ничего для меня.

* * * * * * * * * * * *

КАЗАЛОСЬ МНЕ

Пузырь луны так нехотя светил
Пятном белесым, безнадежно вялым.
Ему, казалось, не хватает сил
Из туч сплошных отдернуть покрывало.

И было жутко на него смотреть –
С ближайшего как будто водоема
Утопленница встала, словно смерть
ЕЕ гнала из илистого дома.

Казалось, в окна смотрит бледный лик,
Припав к стеклу размытыми очами.
И был момент, когда в какой-то миг
Мне показалось - смерть пришла за нами.

Я отодвинулся, поближе сев к огню –
Горел камин, услужливо зажженный.
Мне вдруг почудилось, что дом неосвещенный,
Сам с места стронулся, подобный кораблю.

И сразу ухнув стопудовым весом,
Стремительно скатывался вниз.
Луна плыла над почерневшим лесом.
Луна плыла… То был ее каприз.

*  *  *

КАРМЕН

Не надо огромных залов.
Не надо оркестров сводных.
Лишь небо под небом алым,
Да вечер в степи звездной.

Где старенькая гитара,
Да маленькая гетера.

В фанданго, как крылья – руки.
И голос, и Юбок краски.
Обманчивые звуки
И трогательные ласки.

У старенькой гитары
И маленькой гетеры.

И струн перелив звонкий,
Невыносимо больный.
Проказницу девчонку
Я полюбил невольно.

И старенькую гитару
И в мыслях моих гетеру.

*  *  *

Я пишу, но как – не знаю сам.
Это словно озаренье свыше.
Мир подобится архангела крылам,
Льется музыка, и в ней стихи я слышу.

Звуки ширятся и льются без конца,
Наполняя и чаруя душу.
Зачарованный, я только жду гонца,
Из глубин идущего наружу.

И, когда оформится строка,
И рука управится устало,
Изливается свободно, как река,
Все, что ранее лишь мне принадлежало.

* * * * * * * * * * * *

Тихо. Идет лишь снег,
В вату все погружая.
В наш сумасшедший век
Вдруг тишина такая.

Снег под ногами скрипит
И в лицо меня колет.
Все кругом еще спит –
Я не сплю поневоле.

Белым полем иду –
Все кругом теперь бело.
В этом белом аду
Больше нету пределов.

Белый верх, белый низ
Все едино ровняет.
Свой любимый каприз
Вновь зима исполняет.

*  *  *

Снова белым вдруг повело,
Занедужило, замело.
Заметелился белый ад –
То ли крошево, то ли град,
То ли блазится, то ли явь,
Где то катится, где то вплавь,
Кому любится, кому нет,
Заметает все белый цвет.

*  *  *

Снег скрипит. Мороз стучит.
Дома муж с женой молчит.

Дети по полатям спят,
Мыши за стеной шуршат.

Лед синеет на реке.
Тени волков вдалеке.

Совы ухают в бору
В эту зимнюю пору.

Звезд холодные лучи
Колко светятся в ночи.

Словно льдистое стекло
Все застыло и свело.

*  *  *

Я утром шел, когда английский сплин
По русски именуемый хандрой
Тянулся к югу, словно птичий клин,
Смущая душу и ее покой.

И голубь сизый, крылья распустив,
Туманом сел на травы и кусты,
Лишь бледный лик луны едва светил,
Подчеркивая нежить пустоты.

Я утром шел, и в целом царстве тьмы
Казалось мне, что жизни больше нет,
И не избегнуть мне такой же вот судьбы,
Когда проходит все, не оставляя след.

*  *  *

Льет. Шторою дождя
Завешан сад, в тумане неба свод.
Лило вчера, сегодня тоже льет
И. кажется, что будет так всегда.

Искусный график, лишь наметил он
Штрихами тонкими расплывчатый пейзаж.
Здесь все прекрасно, будто дивный сон
Своих шатров раскинул вернисаж.

И хочется так выглянуть в окно
И свежесть пить, и напоенным ею,
Забыть про неба рваное сукно
И то, что дождь все льет и льет в аллеях.

*  *  *

Кусково. Осень.
Солнца снопы и колосья
И золотые шпили
Голову мне вскружили,
Вызвав в душе отголосье.

Тихо бреду, листвою
Ноги шуршат, что мыши.
Хочется быть в затишьи
И не играть с судьбою.

Слить воедино младость
С старческой ностальгией;
Листья как панагии –
Верую в их святость.

В храмовость деревьев
И в золотую осень.
В солнца снопы и колосья
И в доброту на свете.

*  *  *

Из кирпичей минувших дней
Возводит время стены храма
И колокольных звуков гамма
Становится слышней, слышней.

Проходит срок, и этот звон
Нас беспокоить начинает
Тем, что, увы, напоминает
О быстротечности времен.

В тоскливый звон колоколов
Мотив вплетается печальный
И гомон тризны поминальной –
Поток из мертвых, черных снов.

* * * * * * * * * * * *

СОНЕТ

Осень, плутовка осень,
Я не прошу тебя,
Чтобы исчезла проседь
У моего виска.

Чтобы ушли морщины
И распрямился стан,
Чтобы седой мужчина
Юношею вдруг стал.

Я не молю пощады
И не ищу награды
Может быть лишь одно –

В жизни, которой мало,
Пусть бы хоть все пропало,
Лишь бы дожить ее.

*  *  *

Я хотел любить и быть любимым,
Но не хватило сил.
Я хотел узнать у Бога,
Но так и не спросил

Почему манит дорога,
Почему тоска,
Почему улыбка Бога
Так неласкова.

Я просить хотел у Бога,
Отправляясь жить,
Чтоб всего было немного,
Но зато любить.

Чтоб любить и быть любимым –
Что плохого в том,
Только сказка про любимых
Оказалась сном.

Я искал улыбку Бога –
Только черта с два.
Жизнь – фальшивая дорога
В никуда.

*  *  *

Я не умру и злобною молвою
Не буду предан пошлому суду.
Я не умру и не снищу покоя,
Пока надеюсь, верю и люблю.

Я не умру и не предам забвенью,
К чему стремился и боготворил
И не отдам минутному сомненью,
Что мне так дорого и чем все время жил.

Я не умру и веры беспредельной
Не угасить во мне огонь крутой
И, если все, чему служил неверно –
Мне в утешение не надобно иной.

*  *  *

Господи! Дай талант
И не оставь нас всуе;
Слышишь - я голосую:
Господи – дай талант.

Чтобы любить и видеть
Жизнь не такой, как есть;
Надо – так ненавидеть,
Но не утратить честь.

И не утратить веры,
Даже бедой теснимым –
Я не хочу знать меры,
Пусть и не исполнимой.

Я не бунтарь, право,
И не святой – грешник,
Но есть и мое право
Жить на земле грешной.

*  *  *

Ну, не гляди Букой –
Мало ли что грядет.
Жизнь прекрасная штука,
Если конечно везет.

Жизнь – сансара наитий,
Нам их не отменить,
Но в череде событий
Можно и нужно жить.

Ну, а когда спиною
Вдруг повернется мир –
Стань же и ты иною –
Жизнь это только сны.

Все в них пример и наука =
Стоит ли плакать и ныть.
Жизнь – отличная штука,
Когда знаешь, как жить.

*  *  *

Как просто все, и как предельно сложно…
Как просто все – без боли и обмана
Нельзя прожить и сделать даже шаг,
Любое действие, как таинство шамана,
Рождает ложь, все погружая в мрак.

Как просто все и как предельно сложно,
Понять себя и целый мир вокруг –
Ведь, что вчера еще было возможно,
Сегодня стало невозможным вдруг.

И пусть мы тщимся в порожденьи веры,
Коль не в себе – так в божестве извне.
Мы просто-напросто ни в чем не знаем меры,
Неся все зло и для себя в себе.

*  *  *

Я – Другой.
- Нет, я не Байрон, - я другой.
Провозгласил Поэт однажды
И, вспыхнув яркою звездой,
Свой краткий век светил отважно.

Его бунтарское перо
Приняли, словно эстафету,
И долго острое стило
Мешало жить спокойно свету.

Любой возьмите фолиант –
Поэтов множество в России,
Но, если бог мне дал талант,
То я хотел бы быть мессией.

*  *  *

Пройдут года – я старым стану,
И в жизни той –
Иной, подверженной обману
По прихоти любой.

Уже хладеющей рукою,
И в свой черед,
Дерзить устану пред судьбою
И наперед

Не обнажу уже булата
И ни стило,
Когда услышу предзакатно,
Что время мне пришло.

*  *  *

Нет в жизни счастья,
И веры нет.
В сплошном ненастье,
Кто даст ответ.

И где найдется
Чудак такой
Нести напасти,
Как жребий свой.

И мы такие,
И век такой.
Года лихие
Летят чредой.

Дурных чрез меры
И слава – их.
Когда нет веры –
Нет и живых.