Малыш и сом

Внутри или снаружи?

– Внутри или снаружи? – спросил вдруг Малыш.

– Чего? Не понял. Кто это сказал? – майский жук важно полз по влажной ладошке Малыша, ничего не замечая вокруг, но теперь насторожился, испуганно мотая головой и озираясь во все стороны.

– Вы у меня внутри или снаружи? – настойчиво повторил свой вопрос Малыш. Он спокойно сидел на мокром морском песке, прищуриваясь от солнечного света и улыбаясь облакам, проплывающим мимо, и с интересом наблюдал, как майский жук, с шумом пролетев над головой Малыша и, видимо, перепутав место приземления, оказался на его теплой ладони, испачканной желтыми, как подсолнух, крупинками песка – как раз в этот момент Малыш закончил возводить причудливый песочный дом круглой формы и огроменного размера.

– Извините, это вы ко мне обращаетесь? – спросил сбитый с толку Жук.

– Конечно, к вам, а к кому же еще? – удивленно спросил Малыш.

– А… откуда вы знаете мой язык? – спросил Жук.

– А мне и не надо его знать, я спрашиваю на своем языке, а потом мой вопрос звучит у вас в голове уже на вашем.

– Это как? Не понял. – Жук выпучил глаза от удивления.

– Думать или болтать, строя буквы и слова, – это просто наша ПРИВЫЧКА. Мы можем общаться и так, без всяких букв и слов, и не обязательно вслух. Это просто: я "думаю" свой вопрос на моем языке, и он тут же возникает в вашей голове на вашем ЖУЧЬЕМ языке. Буквы и слова подбираются сами, на любом языке, здесь не надо суетиться, – засмеялся Малыш.

Жук все недоумевал, и Малыш охотно продолжил "думать" свои мысли:

– Буквы и слова – это такая "УДОБНАЯ ОДЕЖДА". Я спрашиваю, и вот мой вопрос тут же одевается в мою "ОДЕЖДУ" и идет, идет… и бац! Он приходит к вам и стучится в вашу голову-дверь, так легонько: тук-тук-тук, ну а вы его встречаете, "НАПЯЛИВ" на него свою "ЖУЧЬЮ ОДЕЖДУ", чтобы вам было удобнее его понимать, причем ваше "головное устройство" само это делает.

– Действительно, само делает! – засмеялся, не зная чему, Жук. – Только… вопрос уж очень громко прозвучал в моей голове. Сынок, ты уверен, что не задал мне его вслух? – засомневался он.

– Нет, не уверен. В этом мире вообще нельзя никогда ни в чем быть уверенным: он не перестает удивлять. Но странные взрослые думают, что мир "вот такой" и "вот такой", и уверены в том, что он такой. Но "мира", в котором они уверены, на самом деле нет и никогда не было, – уверенно ответил Малыш и добавил: – Уж что я знаю наверняка, так это то, что я не задавал моего вопроса вслух.

Жук недоуменно почесал свой затылок – вопрос Малыша действительно каким-то странным образом возник у него в голове как-то сам собой. Но как?

– Это, наверное, потому, что мне очень хотелось знать ответ на мой вопрос, ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ. Вот вы его и услышали – мой вопрос, – ответил Малыш на вопрос Жука, который тоже не прозвучал вслух – Жук его тоже "подумал".

Тут Жук опять почесал свое "головное устройство".

– А если "снять" эту самую, как ее… "ОДЕЖДУ", останется ли твой вопрос? – вдруг спросил он.

Тут Малыш погрузился в глубокие раздумья, положив свою косматую голову со спутанными волосами на свои загорелые руки.

– Думаю, вопрос останется, вот только я не смогу его… как это… его уже трудно будет "подумать", – нашелся Малыш, – он станет чем-то таким… неуловимым, но останется обязательно.

– Я тоже так считаю, – обрадовался Жук тому, что наконец его мнение хоть кто-то разделяет. Обычно мнения Жука мало кто разделял. Они были цельными и уж никак не разделялись надвое или натрое, поэтому так и оставались "цельными" у него в голове. Да к тому же сказать, Жук был жуть какой вреднющий от природы. Ну, на то он и жук, не правда ли? Ведь если подумать, это не порхающая, не зная устали, пчела и не легкая бабочка – это ЖУК! А жук – это "тяжелая артиллерия", у него всегда нет времени, он всегда серьезен, и ему довольно-таки нелегко расправлять свои тяжелые крылья и вечно таскать свою броню на шести тоненьких лапках!

Жук и сейчас казался очень внушительным и серьезным: он надел свои любимые "профессорские очки" из неизвестного жучьего материала (он всегда так и делал, когда любил поговорить на интересующие его ЖУКОВСКИЕ темы) и продолжил:

– Странно, ведь если вдуматься – нам всегда нужна эта "ОДЕЖДА", чтобы надевать ее на наши "мысли", дабы иметь возможность нормально "думать", – добавил Жук, пожав при этом плечами, – и эта вот "ОДЕЖДА" – некая странная, "всегда правильной формы структура", в которой все выстраивается в то, что мы называем ЛОГИКОЙ и ПОРЯДКОМ. Но ведь и без этой "ОДЕЖДЫ" мысль все равно остается. Она все равно есть! Такой вот… м-м-м… как бы выразиться поточнее... ДОЛОГИЧЕСКИЙ БИОЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ импульс, вот!

– Ух ты! Вот это да! – Пораженный способностью Жука говорить так складно, Малыш внезапно подпрыгнул и, приплясывая, прокатился "колесом" по песку. "Колесо" получилось ну уж очень ЛОГИЧЕСКИ красивым и "БИОЭЛЕКТРИЧЕСКИ" заряжающим энергией все вокруг, включая Жука. – Ну а тогда что, если вокруг "бродят" много разных вопросов и ответов прямо "без одежды", а мы их даже не замечаем? – предположил Малыш.

– Точно-точно, – разволновался Жук, – и я даже думаю… – тут Жук понизил тон и заговорщически прошептал Малышу прямо в ухо, при этом оглядываясь по сторонам, будто боясь, что кто-то услышит его бредовые ЖУКОВСКИЕ мысли, – что иногда мы можем их услышать, то есть… я хотел сказать, мы можем "подобрать" к ним правильную "ОДЕЖДУ"!!

– Вот это да! – удивился Малыш. – Я представляю, сколько их!!

– Кого? – не понял Жук.

– Ответов на мои самые сокровенные вопросы, и подумать только, они же все рядом, летают вокруг меня.

Тут Жук ухмыльнулся, покряхтел и учительским тоном сказал:

– Видишь ли, иногда чтобы получить какой-нибудь очень важный ответ, нужно очень-очень сильно хотеть его получить, и на это может уйти вся твоя жизнь. – Жук многозначительно потряс лапкой в воздухе. А потом вдруг спохватился, удивившись своей уверенности: "Странно, откуда я это знаю?"

– Я согласен. Я согласен здесь сидеть до тех пор, пока не получу все ответы на все мои вопросы! – обрадовался Малыш и удобно расположился на песке, прислушиваясь к шуму волн, набегающих на песчаный берег.

– Но ведь сидеть придется очень-очень долго, – возразил Жук.

– Ничего. Я терпеливый, – не задумываясь, ответил Малыш.

– Оно и видно, – недоверчиво буркнул Жук, – задает, понимаешь, глупые вопросы, не успеваешь на них отвечать.

Жук хотел было уже уползти по своим делам, но не успел он раскланяться, как опять услышал тот же настойчивый вопрос Малыша:

– И все-таки: вы внутри или снаружи?

"Вот назойливый мальчуган", – подумал про себя Жук и, не задумываясь, ответил:

– Конечно же, я снаружи, что за глупости? Не болтай ерунды.

– И я тоже? – серьезно спросил Малыш, наморщив лоб.

– Ну конечно, ты же… как его там... м-м-м, слово забыл такое… – Жук начал копаться в своих школьных воспоминаниях и вдруг подпрыгнул от радости: – Точно, вспомнил, ты ж ОБЪЕКТ, вот! – Жук был вне себя от радости, что так вовремя вспомнил "научный термин". – И я тоже ОБЪЕКТ… правда относительно тебя. Физику надо учить! Это же мир объектов – вон облака, видишь? Я их вижу, и ты тоже. Вон деревья, а вот вороны, будь они неладны! – Жук поежился, поняв, что для ворон он скорее будет ОБЪЕДКОМ, нежели ОБЪЕКТОМ. – Мы их видим, потому они и снаружи, – нравоучительно ответил Жук, но, увидев недоумение Малыша, безнадежно махнул на него лапкой: – Э-эх, чему вас только в школе учат!

– Да, но вот только когда вы ползете по моей ладошке, я ощущаю вас внутри, значит, вы у меня внутри, а не снаружи.

– Не понял, это еще что за ерунда такая? – озадаченно спросил Жук.

– Я вижу вас, солнце, небо, лес СНАРУЖИ, но я вижу все это только после того, как ощутил и осмыслил все это ИЗНУТРИ, поэтому я не понимаю: небо, солнышко и вы внутри меня или снаружи?

Жук не ответил – он задумался, вспомнив, что когда он спит, то ничего нет из того, что было снаружи, а то, что снилось уже внутри, становилось тем, что было снаружи, когда он не спит. Так спит ли он на самом деле, когда он спит, или он спит, когда он не спит?

– Ничего не понимаю, выходит, что мы думаем, что все снаружи, – а все на самом деле внутри?

Малыш и тут разделил его мысли:

– Получается, что нет никакого "внутри" и нет никакого "снаружи".

– Да, мы просто думаем, что мы "внутри" или "снаружи", – согласился Жук.

– Тогда что же нам теперь делать? – спросил Малыш

– Перестать "думать", – ответил Жук и расхохотался, удивляясь своему же ответу. Как такому рассудительному и повидавшему жизнь Жуку иногда приходят в голову такие бредовые ответы?

– А если я перестану "думать", то… как же я буду думать, что я – это я? – не унимался Малыш.

– ???

Жук уже никуда не торопился. "Куда было спешить, если вся эта суета, которая течет снаружи, оказывается, течет у тебя внутри", – подумал Жук.

"А значит, что подумаешь – то и будет. Что наметишь – то обязательно и произойдет", – подумали они вместе.

"Поэтому оставим суету, пусть внутри будет все спокойно и радостно, как этот день" – так рассудили неугомонные собеседники Малыш и Жук, все продолжая и продолжая беседовать. И было о чем!

"Ну а "Я" – где прячусь настоящий "Я"? В глазах? Ушах? Во рту? В коже? В голове? Но… если я не думаю, для меня больше не существует ни глаз, ни ушей, ни головы, ничего" – у Малыша, а теперь и у Жука было еще множество вопросов без ответа. И оба, не спеша, сидели себе на берегу моря и продолжали "одевать в свои одежды" ответы, которые "пролетали" мимо них в воздухе, будучи совсем "без одежды". Некоторые они "распознавали", подобрав им "подходящую одежду", а многие так и улетали "нераспознанными". Они все беседовали и беседовали, например, о мире, в котором они живут. Или, вернее, о мире, который жил в них. И они сидели, "уплыв" в своих мыслях далеко-далеко, так далеко, что их больше не было здесь долгое время.

А день незаметно проникал во все вокруг – солнышко, жонглируя лучами, щедро разбрасывало их на "объекты" Жука: цветы, деревья, песок, море. "Объекты" с радостью принимали щедрые подарки. Благодарный день медленно насыщался лучами и наполнялся светом. Все текло своим чередом.

А для Малыша и Жука теперь не имело никакого значения, жили ли они где-то внутри или снаружи. До чего ж было хорошо просто вот так "плыть", вместе растворяясь в размеренном темпе моря, неба, ветра, песка, превращаясь в нечто единое, имеющее название "Вселенная".

Благополучное возвращение

– Бежим к лесу? – предложил Малыш.

– Давай, – весело согласился Жук.

– Наперегонки, только, чур, босиком, без помощи крыльев и ветра, – предупредил Малыш.

– Не догонишь, – махнул лапкой Жук.

– Это еще почему? – спросил, вспыхнув, Малыш.

– У меня шесть ног, а у тебя всего две, – пошутил Жук.

С того момента как Жук упал в ладошку Малыша, он понял, что обрел настоящего ДРУГА. А что думал Малыш – никто не знал. Даже ветер, обитающий у него в голове. Он просто любил все, что видел вокруг себя, впрочем, как и все малыши. Каким-то необъяснимым образом все, что бы ни находилось вокруг него, всегда согласовывалось с тем, что было у него в сердце. А в сердце у него всегда светило солнышко. Поэтому, когда бы ни встретились два закадычных друга – солнце всегда было "в зените". А Жук смотрел на Малыша и думал: "Любить все и всех – очень сложная наука. Для этого должно быть очень большое и открытое сердце". И тут, не зная почему, Жук вспомнил про маленькую фигурку Будды, которую он впервые увидел на фотографии в учебнике ЖУЧЬЕЙ ИСТОРИИ. У Будды, прямо в центре его груди, где должно было располагаться сердце, была впечатана огромная правильной формы фигура "солнца с четырьмя крутящимися лучиками". Эта фигурка всегда напоминала Жуку некий вечный двигатель. Жук полагал, что чем мощнее и быстрее крутится этот "моторчик", тем гораздо больше вещей в этом мире видит его носитель и тем сильнее и глубже он испытывает любовь и ответственность за все в этом мире. "Сердце Будды", – подумал Жук и посмотрел на улыбающегося Малыша. Малыш весь как бы светился изнутри. "Улыбка Будды", – опять подумал Жук, глубоко вздохнув.

– Ты чего обзываешься, какой я тебе Буд-ла? – спросил Малыш, прочитав мысли Жука.

– Да не Буд-ла, а Будда, что с санскрита значит "пробужденный".

– Это еще почему? – спросил Малыш. – Почему "пробужденный"?

– Потому что все мы спим. И нам снится сон, – сказал Жук.

– А какой сон тебе снится? – спросил Малыш.

– Не знаю, – ответил Жук, – наверное, что я – Жук.

– Ну тогда мне снится сон, что я – Малыш, – ответил Малыш.

– А лесу тогда снится сон, что он – лес. А Земле, что она – Земля. – Оба весело смеялись, продолжая обсуждать, кому что снится.

Тут они замолчали, каждый погрузившись в свои думы. Иногда они так и делали, наслаждаясь звуками окружающего их мира. И могли промолчать так весь день. Им не было неловко или неудобно, молчание их не тяготило. Наоборот, они чувствовали себя очень комфортно, это было их естественной потребностью. Малыш вообще считал, что погрузиться в молчание – это естественная потребность каждого живого существа, ведь это дар, данный нам самой Природой.

– А если мы проснемся, то… что произойдет? – вдруг спросил Малыш после долгого молчания.

Жук посмотрел на Малыша, слегка оторопев. Только сейчас он заметил в руках у Малыша разноцветный мяч. Все это время Малыш шел с ним в обнимку, размышляя. Мяч легко подпрыгивал, попеременно оказываясь то в его ладошке, то касаясь земли.

"Знакомый мяч, откуда он?" – подумал Жук.

И тут пошел дождь. Он пошел внезапно и был проливной и серьезный.

Жук не успел ответить на вопрос Малыша. Его голова закружилась. Последнее, что он увидел, – это Малыш, который отдалялся от него с бешеной скоростью. "Ветер", – только и успел подумать Жук. Все исчезло.