Коллаж

МОЛИТВА

(на тему Молитвы Оптинских старцев)

Господи!
Помоги мне с душевным покоем
Встретить все, что дает мне сей день!
Дай мне силы легко и достойно
Выпить чашу, налитую всклень!

Научи любви нелицемерной -
Не обидеть, не задеть, простить.
Силы дай понять, а не корить,
До конца остаться неразменной.

Длань спасенья надо мной раскинь!
И не оставляй меня. Аминь!

Господи!
Помоги мне принять без смятенья
Все, ниспосланное Тобой!
Дай терпения мне и смиренья,
Силы - справиться с болью любой!

Научи любви нелицемерной -
Не обидеть, не задеть, простить.
Силы дай понять, а не корить,
До конца остаться неразменной.

Длань спасенья надо мной раскинь!
И не оставляй меня. Аминь!

Господи!
Дай прозренье увидеть лукавство.
Дай мне мудрости - не навредить,
И наставь, как от сердца раскаяться,
Как светло и бесхитростно жить.

Научи любви нелицемерной -
Не обидеть, не задеть, простить.
Силы дай понять, а не корить,
До конца остаться неразменной.

Длань спасенья надо мной раскинь!
И не оставляй меня. Аминь!

КАЛИКИ

Север ждал тепла давно уже.
Летник дни сулил погожие.
Через край в озерном кружеве
шли калики перехожие.
И несли слепые странники
Аввакуму письма-весточки.
Под ногой березки стлалися,
по земле тянули веточки.
Пахло травами болотными,
пряной завязью багульника.
Мох зелеными полотнами
тундру выстелил разгульную.
Вечерело. Сопки таяли,
Пар клубился по-над озером.
Солнце красило усталое
снизу сизым, выше - розовым.
А вдали гагары плакали.
Им калики горько вторили.
За спиной краснела плаха ли...
За плечом чернело горе ли...

ЧУДО

Есть у меня два друга - две любви.
И оба требуют всю душу без остатка.
Ревнуют краски ко словам в тетрадке,
а я в стихах, и, сколько ни зови -
не докричишься.
Так люблю слова.
Меня пленяет и влечет возможность
облечь во фразы истин непреложность,
сиянье дня и яростный обвал
стихии чувства.
Ласковость руки,
касающейся белизны бумаги,
знакома мне.
И мелкие зигзаги
шитья из звуков на канве строки
близки.
Но...
траектория конца карандаша
застыла линией, поющей молчаливо,
и четкий абрис размывает ливнем
прозрачной акварели.
Не дыша,
Гляжу на чудо, сотканное кистью
из нежных и густых полутонов.
Я в живописи.
Я не слышу слов...
Без красок и стихов себя не мыслю.

БЕССОННИЦА

Бессонница под аккомпанемент
размеренного тремоло часов,
и день, переживаемый с азов,
разменянный на грошики моментов,
разложенный на настроенья слов.
Как россыпь разноцветной смальты.

Клочок, заведомо сусальный,
елейной блесткой - комплимент.
Тон менторский в устах у друга -
обиды пыльное пятно.
Докладов равнодушных скука -
квадратом, темное сукно.
Мельканье циферок - цейтнот -
опаздываю на работу.
А беззаботный анекдот,
нужнейший как антибиотик, -
забавный ситцевый лубок.
Отчеты - стройных строк накат.
Закат - в сиропе облака.

(Коллаж, мозаика, фрагмент,
экран размытый потолка,
бесстрастный аккомпанемент)

Но было что-то и еще,
неуловимое пока.
Тепло... теплее... горячо...
Вот!
Добрый виноградный взгляд,
не требующий клятв и кладов.
Коснулась лба его прохлада -
глоток воды, речная гладь.
Напевом незамысловатым:
спи, милая, тепло и сладко,
и пусть в душе твоей нескладной
хоть на ночь воцарится лад.

*  *  *

Осень...
и пепел осыпал снега облаков,
растрепана ветром прическа фонтана,
слова состоят из притихших слогов,
оттенки погоды в тональность тумана.

Лишь шорох метлы. Тщетно, страж чистоты,
И шепчет листва о судьбе безответно.
Лишь шлепают шины по швам мостовых
и штопает дождик прорехи от ветра.

ВЕСНА. НОЧЬ. ДОЖДЬ

Я навивала на катушку ночи
тугое стекловолокно дождя.
Но разорвались облака на клочья
и выплыла лимонная ладья
сиятельной луны.
Я собрала обрывки
скользящих нитей,
увязала их.
Остался горьковатый хвойный привкус
и на стекле последний длинный штрих.
Клубок из ливня уберу подальше,
запрячу в холодильник до поры,
когда измученные мусорные пляжи
миражно станут таять от жары,
и липкий полдень на излете лета
накроет город, душный, словно трюм.
Тогда тебе
дождинки - амулеты,
прохладу ливня, летом
летом подарю.

СЕРОЕ

Небо - в цвет пыли -
дымом облили.
В воздухе стынет
горечь полыни.
Сердцу постыло.
Смотрит уныло
Богом забытый
день неумытый
Золушкой грустной.
Тускло ж пусто.

*  *  *

Холодно и мглисто.
Взмыли к тучам
стаи черных листьев.
Вихрь закручен
пыльною спиралью.
Змей газетный,
ошалев от вальса,
ткнулся в ветки.
Ставни беспризорно
бьются в рамы.
Ветер - режиссером
буйной драмы.
Молния сверкнула
ломким светом.
Зябки и сутулы
Силуэты.